Сладкая отрава (СИ)

заметили ошибку? сообщите мне об этом:)

– Значит, договорились, – говорю я и, не прощаясь, ухожу прочь от охотника.

Хоторн окликает меня, но я не останавливаюсь. Прочь! Поскорее уйти подальше от него и не думать, не представлять того, что случится между ним и Китнисс ночью. Слишком больно! Гейл явится в назначенное мной время – обычно к этому моменту мы с моей девочкой уже заканчиваем ужин, и отрава начинает свое действие…

Нет! Что же я натворил?

Хотя… Все правильно. Китнисс заслужила крупицу счастья: быть с тем, кого любит.

Поднимаюсь в нашу квартирку. Китнисс сидит в гостиной на диване, том самом диване, где мы вчера… Похоже она думает о том же самом, потому что, когда наши взгляды встречаются, на щеках Китнисс вспыхивает стыдливый румянец, и любимая поспешно отводит глаза.

– Привет, – робко говорю я, Китнисс кивает.

Я мнусь на пороге, не решаясь подойти ближе, а любимая меня не приглашает. В ее руках снова блокнот, которому она доверяет свои секреты. Что она написала о сегодняшней ночи? И насколько сильно это будет отличаться от комментариев к следующей?

Разворачиваюсь, чтобы уйти и не обременять ее своим обществом, но Китнисс окликает меня:

– Пит, погоди… – ее голос пропитан сомнением, но она продолжает, – вероятно, мне стоит… извиниться, что я ударила тебя, но ты… Знаешь, ты заслужил!

Удивление от того, что Китнисс начала извиняться, сменяется сухим понимаем того факта, что ничего не изменилось. Моя девочка, как и прежде, считает, что я позволил себе лишнее.

– Ты тоже извини, если сможешь, – отвечаю я, даря ей ободряющую улыбку.

Китнисс сомневается, я вижу это по тому, как бегают ее глаза, выискивая подвох или опасность, которая может исходить от меня. Похоже, она ничего такого не находит, потому что, в конце концов, улыбается мне в ответ.

– Будешь чай? – спрашивает любимая, а я, не раздумывая, соглашаюсь.

Китнисс подскакивает с дивана и, проскользнув мимо меня, устремляется на кухню. Я слышу, как из крана льется вода, как мерно фырчит закипающий чайник, а сам продолжаю стоять на месте и, как зачарованный, рассматривать блокнот, оставшийся лежать открытым на краю дивана. Я вижу ровные строчки, выведенные ее рукой, и меня, как магнитом, тянет прочесть эту исповедь. Но разве я могу?

– Пит, ты в порядке? – обеспокоенно спрашивает Китнисс, стоя рядом со мной.

Трясу головой, отгоняя наваждение, и поворачиваюсь к любимой. На ее лице беспокойство – должно быть, она не первый раз зовет меня, только я был слишком погружен в себя и не слышал.

– Все хорошо, – отвечаю я, принимая из ее рук кружку дымящегося напитка.

Мы усаживаемся на диване, и моя девочка, кажется, только сейчас замечает, что не убрала дневник. Она поспешно захлопывает его и прячет с глаз долой, после чего берет пульт от телевизора, и наша квартирка наполняется голосом Клавдия Темплсмита. Он увлеченно рассказывает о том, что нового в ярком и жизнерадостном мире под названием Панем, по очереди освящая события из разных Дистриктов. В основном это новости, касающиеся политики, но есть парочка сюжетов и о Победителях, избежавших участи попасть на Бойню.

Первый, Второй и Третий дистрикты восхваляют доброту и щедрость Капитолия.

Дистрикт четыре. Вечно цветущий зеленоглазый Финник Одейр запечатлен оператором, купающийся в море, в чем мать родила. Наверняка, поклонники морского красавца по всей стране сейчас визжат от восторга, только меня его вид отчего-то сильно раздражает. Китнисс презрительно фыркает, видимо, ее тоже не впечатлило подобное зрелище.

Пятый и Шестой хвастаются тем, как хорошо им живется под властью великодушного Президента Сноу.

Седьмой дистрикт. Джоанна Мейсон – миловидная, темноволосая. Она победила, изображая слабую, вечно хнычущую дурочку, а в итоге оказалась изощренной убийцей. От этого вдвойне странно, что в сюжете она рассказывает о прелестях тихой домашней жизни и показывает, как умеет вязать носки на спицах.

Почему-то нет никакой информации о Восьмом – его вообще пропускают, но я не придаю этому особого значения. Хотя… Есть что-то наигранное, чрезмерно сладкое в показанных роликах. Я бы даже сказал, что это выглядит так, будто кто-то пытается отвлечь внимание жителей страны от какой-то серьезной проблемы, играя в милости перед камерой.

Отрицательно качаю головой. Что за глупости лезут мне в голову? Какая проблема может быть настолько значима, чтобы ради этого крутить агитролики?

Дистрикты девять, десять и одиннадцать не отличились оригинальностью идей, показав местных жителей, передающих благодарности великому Капитолию.

Наконец, доходит очередь до нас с Китнисс – Победителей из Двенадцатого. На экране в сотый раз показывают кадры из пещеры на первой Арене, наш первый поцелуй, Китнисс в свадебном платье, меня, говорящего про ребенка… Невольно морщусь от напоминания о том, как мы с моей девочкой оказались пленниками в лапах Сноу. Если бы я только мог что-то изменить…