Сладкая парочка

Стас вспомнил, как накануне вечером Влада бродила по московским окраинам, словно заблудившийся пьяница, уверенный, однако, что он вот-вот придет домой. Как он шел за нею, вначале осторожно, боясь попасться Владе на глаза, потом, осмелев, приблизился на десяток шагов. Он понимал: Влада, ошарашенная случившимся, не знает, что ей теперь делать, и даже не знает, куда ей теперь идти. Он тогда еще подумал, что ему тоже не мешало бы осмыслить сложившуюся ситуацию. Но осмысливать было нечего: его любимой плохо, и он должен сделать все для того, чтобы ей стало хорошо. Если понадобится для этого убить кого-то, он теперь может сделать и это. Жребий брошен… Тем более что убивать придется как раз тех, кто решил все за него и Владу, обманом заставил их перейти Рубикон.

Со вчерашнего дня в общем-то ничего не изменилось. Только Влада не плачет, как почти весь вчерашний день, а ноет. Ноет и высмеивает пытающегося ей помочь парня — с которым спала, между прочим!

Ничего. Пусть ноет, пусть высмеивает. Лишь бы не плакала.

Они вышли из машины. И в самом деле — здесь начиналась обычная деревенская улица: обложенные кирпичом или обшитые вагонкой деревянные дома, покосившиеся заборчики, куры, разгуливающие по обочинам. Дом, напротив которого они остановились, был стар и не ухожен. Желтая краска стен потускнела, крыльцо покосилось. Яблони в саду тоже были старые, и лишь кое-где из листвы выглядывали мелкие плоды, хотя урожай яблок в этом году был хороший.

— Отстань немного, — попросил Стас. — Вдруг во дворе злая собака. Пускай она на мне одном штаны треплет.

— Если собака здесь и есть, то она старая и беззубая, — предположила Влада и угадала: из конуры, на которую почему-то был навалена груда хвороста, вылез старый облезлый пес. Жалобно гавкнув, он завилял хвостом, подслеповато глядя на визитеров и выпрашивая подачку.

— Извини, старик, у нас ничего нет! — развел руками Стас и, оглянувшись на Владу, удивленно покачал головой. Влада равнодушно пожала плечами. Что, дескать, особенного? Я еще и не такое могу!

Стас постучал, услышал «Не заперто!» и открыл скрипучую дверь. Под ноги ему упал алюминиевый бидон: прихожая была захламлена пустыми бутылками, стеклянными и пластиковыми, старыми кастрюлями, ведрами и баками для стирки белья.

«Не прихожая, а сени», — мысленно поправил себя Стас.

— Это ты, Маша?

Обитая дерматином дверь открылась, и в сени выглянула женщина лет сорока в платье с засученными рукавами, в клеенчатом переднике и косынке, повязанной а-ля Б. Г.

— Ой… Я думала, это соседка, — всплеснула женщина мокрыми, в клочьях мыльной пены руками, начала было вытирать их о забрызганный фартук, но тут же прекратила это бесполезное занятие. — Если вы к Светке, то ее нет. Уехала в город и вернется поздно вечером. Если вообще вернется, — вздохнула женщина, взглянув на Владу.

— Мы вообще-то к Фаддеичу, — осторожно сказал Стас.

— Спит ваш Фаддеич, — обозлилась почему-то женщина и сразу же выдала причину своей злобы: — Как вчера дополз до дома, так с тех пор и спит. Холодильник разгрузить и то не помог! И так второй месяц подряд! Открою дверь, он в сенях сунется — и в отключке! Мы его со Светкой уже замучились на кровать затаскивать! У, скотина! Глаза б мои его не видели! — погрозила женщина маленьким кулачком, и Стас понял: она выдает им с Владой ту порцию брани, которую припасла для Фаддеича и не смогла вовремя истратить.

— Мы хотели бы с ним поговорить, — сказал Стас.

— О чем это? — насторожилась женщина. — Он хоть и пьяница, но не вор и не бедокур. Случилось что?

Пока Стас придумывал, о чем они могут беседовать с алкоголиком, Влада взяла разговор на себя.

— В доме отдыха, где работает ваш муж, на днях пропали некоторые вещи. Холодильник, постельное белье, еще кое-что. Вот об этом мы и хотели бы побеседовать.

Стас мысленно зааплодировал: Влада говорила ну в точности тоном следователя из фильма «Сыщик идет по следу». А пропавшие вещи… Как это она догадалась?

— Холодильник?! Так он же списанный! — запричитала вдруг женщина. — И белье тоже бэушное, все в дырках! Вчера привезли на «газели» и Фаддеича, и белье, и холодильник, выгрузили их возле палисадника… Сказали — списанное барахло, поступайте с ним как знаете…

Женщина стала похожа на суку, у которой хозяин вот-вот отнимет щенков.

— …Он же пропивает почти все, что получает! Только последний месяц двойную получку принес, да еще этот холодильник… — продолжала она, снова сжимая кулачки.

— Мы хотели бы взглянуть на холодильник. Может, у вас другой, — предложила Влада.

Женщина тут же открыла дверь.

— Заходите, смотрите… Может, и в самом деле другой…

Они попали на кухню, почти четверть которой занимала русская печка. Справа от входа действительно стоял холодильник. А перед печью на двух табуретках остывало большое жестяное корыто, наполненное мыльной водой; рядом с ним белым облаком лежала груда постельного белья. Впрочем, один край у облака был ярко-желтый: на простынях и наволочках цвели желто-оранжевые цветы.