Сладкая парочка

Вначале Стас хотел встроить телефон в футлярчик маникюрного набора, выбросив из него всевозможные щипчики, ножнички и пинцетики. Но потом обнаружил, что гораздо лучше телефон вписывается в роскошный макияжный набор. Конечно, при тщательном обыске телефон обнаружат. Но если красивую пластмассовую коробку не станут открывать…

А если станут? Или — засекут телефон при первом же разговоре?

Тренировки на сборах научили Стаса: никогда нельзя рассчитывать только на один вариант развития событий. Вернее, всегда нужно быть готовым к неудаче — и иметь на этот случай отработанный до последнего движения, до малейшего жеста другой вариант. А если и он окажется тупиковым — должен быть еще и столь же хорошо подготовленный вариант третий.

Вполне возможно, что захватить Карабаса им не удастся. Тогда придется тянуть время, участвуя в сборах и готовясь к побегу… в милицию.

Стас криво усмехнулся собственным мыслям, начал раскладывать по местам инструмент — насчет порядка у них с отцом было заведено строго.

Ситуация у Твиксов была как у барона Мюнхгаузена, метавшегося на берегу реки от крокодила ко льву и обратно. Правда, ему удалось добиться того, что один зверь проглотил другого. Здесь почти то же самое: мафия и милиция сейчас примерно равны по силам. Отец, например, считает, что милиция — тоже огромная бандитская бригада, работающая на самую главную мафиозную структуру страны и ее бригадиров-олигархов. Но прием Мюнхгаузена вряд ли сработает. Если натравить друг на друга мафию и милицию, каждый из зверей первым делом подставит другому мелочь по имени Твикс. А потом, порычав для приличия друг на друга, звери мирно разойдутся. При этом один из них будет облизываться…

Подавятся! Оба!

Только нужно тщательно проработать все варианты.

— Мам! Газеты сегодня были какие-то? Я за время сборов совсем от жизни отстал, хочу просветиться.

— Только твоя «Комсомолка» и папины «Известия», — отозвалась мать с кухни. — Возьми в кабинете, на столе.

— А отец где? Учебный год еще не начался!

— На совещании в президиуме РАН. Скоро приедет. Ты же машину забрал?

— Забрал, мать. Думаешь, так просто в наше время работу найти?

Стас взял с отцовского стола газеты, ушел в свою комнату и лег на софу, задрав ноги выше головы. Отчаянно хотелось спать — все-таки потрудились они с Владой сегодня изрядно, — но Стас все равно отыскал статьи про убийство зама генпрокурора.

«Раненый зверь особо опасен» — называлась статья в «Известиях». Автор ее полагал, что после прихода нового министра внутренних дел, перво-наперво проведшего изрядную чистку в своем ведомстве, по организованной преступности был нанесен ряд серьезных ударов. И убийство замгенпрокурора — это месть ему за существенную поддержку, оказанную чрезвычайным следственным группам, и в то же время отчаянная попытка хотя бы на время задержать окончательный разгром.

Статья в «Комсомолке» называлась «Убит заместитель генерального прокурора. Кто следующий?». В ней осторожно — дабы не привлекли к суду — делалось предположение, что практически всю верхушку министерства внутренних дел и прокуратуры ныне контролируют мафиозные структуры. И очередное убийство — всего лишь тайная разборка между двумя мощными группировками за право контролировать не район, не город и даже на область, а всю страну. И хотя явно об этом сказано не было, получалось, что убитый — всего лишь одно из щупалец мафии, дотянувшееся до самого верха пирамиды власти.

Стас, дочитав статью, вначале обрадовался, предвкушая, как завтра объявит Владе, что прикончила она, возможно, высокопоставленного мафиози, но, вспомнив про убитых милиционера, охранника и шофера, помрачнел.

Еще в газетах приводились свидетельства очевидцев. По словам одной старушки, наблюдавшей произошедшее от угла переулка, убили восьмерых человек четверо бандитов в масках и с автоматами. Но тут же говорилось, что стреляли все же из пистолетов, а у бабуси слабое зрение. Какой-то пенсионер видел, как «всех шестерых» убила девочка, явно еще школьница. Но этому, конечно же, никто не верил. Тем более что тут же приводились и слова этой самой школьницы — пенсионер ее опознал, — которая, едва заслышав стрельбу, спряталась за угловой каменный столб ограды, окружавшей особняк, и ничего, по сути, не видела.

Стас обрадовался и огорчился одновременно. Обрадовался — потому что никаких, даже словесных, портретов киллеров у следствия нет и уже не будет.

А огорчился потому, что понял: хотя никаких нитей между убитыми и убийцами нет, их с Владой вполне могли запомнить случайные свидетели, видевшие их до того, как Твиксы надели маски. И тогда «заказчики» могли бы усомниться в своей неуязвимости. Со всеми вытекающими отсюда для киллеров последствиями.