Сладкая приманка

Медведь бросился было за ним, поскольку заключенный перескочил через свалившуюся сосну и затаился за ней. Медведь видел теперь только убегающего Кузина. Поначалу он гнался за Кузиным столь же быстро. Затем мы увидели, как медведь резко затормозил и начал принюхиваться к земле… А что тут принюхиваться, когда и так ясно — что-то горит под землей — из нее кое-где выбивались струйки дыма… Наконец медведь повернул и не спеша поковылял обратно…

Кузин мчался вперед, не оглядываясь… Он успел пробежать всего метров тридцать по горящему торфянику… Он был тяжелее провалившегося в огненную бездну старика. Мы все видели, как Кузин неожиданно взмахнул руками и исчез на наших глазах. Только столб огня поднялся над тем местом, где он только что находился…

— Он это заслужил… — подал голос Гиря.

Я прекрасно поняла, что сказал он это вовсе не потому, что такова была его оценка произошедшего. Просто он напоминал о себе, о моем ему обещании, о том, что он мои требования выполнил и теперь ждет…

Но мне, честно говоря, было не до него… Я просто-напросто упала на руки подбежавшему Кавээну и провалилась в глубокий и спокойный сон. Я была измотана до предела… Стоило разрешиться опасной ситуации, как у меня наступила психофизиологическая реакция, и организм потребовал срочного восстановления сил…

Как все же приятно засыпать на крепких мужских руках… Словно в глубоком детстве — с ощущением полной безопасности и комфорта…

— Оля! — спрашивал меня негромко Кавээн. — Оленька! Командир! Что делать с этими?

— Да ладно, дядь Саш! — услышала я, полностью уже засыпая, голос Игорька. — Сами разберемся… Гляди-ка, да у них автомат… Откуда ружьишко? Из леса, вестимо?..

Что случилось дальше, я просто не помню, потому что спала сном младенца — глубоким и безмятежным.

Глава девятая

…Я и не представляла себе, что можно столько спать! Проснувшись в больничной палате, долго не могла сообразить, где же Гиря, который только что был рядом со мной. Где Кавээн, на чьих руках я уснула? Почему вокруг так чисто и светло и нет ни одного обгорелого пня, а из земли не идет дым?

Я хотела поднять руку, чтобы ощупать кожу на лице, потому что чувствовала саднящую боль на лбу и щеках, но с удивлением обнаружила, что не могу этого сделать, просто сил не было…

«Сколько же я проспала, что так ослабла?»

Ответ на этот вопрос не заставил себя ждать. Дверь открылась, и в палату вошел Игорек с большим пакетом в руках. Увидев мой взгляд, устремленный на него, он немного смутился, но быстро взял себя в руки и воскликнул весело:

— Ну ты, мать, и спишь! Мне бы так научиться…

Настроение мое, ровное и спокойное с момента пробуждения, резко упало. Если Игорек назвал меня «мать», значит, со мной что-то произошло. Раньше он никогда меня так не называл…

«Лицо!» — ужаснулась я и тут же потребовала:

— Зеркало! И никаких возражений! Или ты приносишь мне зеркало, или я с тобой вообще не разговариваю ближайшие пятнадцать лет!

— Да нет у меня с собой зеркала! — забормотал Игорек. — Где я тебе зеркало возьму!

— Иди у любой медсестры попроси! Игорек! Ну пожалуйста! Ну, я приказываю тебе, Игорь! Как женщина, которая тебе нравилась когда-то…

Видно, последняя фраза его то ли испугала, то ли насторожила. Но он покорно поднялся и пошел в коридор. Вернулся он подозрительно быстро, думаю, что зеркало с самого начала было у него в кармане. Он же не мог не догадаться, что прежде всего мне захочется на себя взглянуть….

Зеркало он мне протягивал настолько смущенно, так глаза отводил, что я приготовилась увидеть самое худшее… Я вспомнила своего соседа-пенсионера дядю Володю, который в войну был танкистом и горел в танке. Лицо у него было… Стоило мне подумать, что у меня теперь будет такое же, как я чуть сознание не потеряла…

Откуда только силы взялись, но зеркало я взяла у Игоря и поднесла к глазам… Разглядывала себя долго… А потом уронила руку на одеяло и улыбнулась Игорьку.

— Зря ты боялся, дурачок! Это я переживу. Если и останется несколько шрамов, то не на самых заметных местах… Я, конечно, не врач и не специалист по ожогам, но, кроме волдырей, ничего особенно страшного не вижу… Думаю, что обойдется…

Игорь облегченно вздохнул. Я сняла с него тяжелый груз… Представляю, каково было ему на меня смотреть и делать вид, что со мной все в порядке…

— Теперь отвечай быстро и точно. Я уже устала и не смогу долго с тобой разговаривать.

Игорь кивнул с готовностью.

— Как Григорий Абрамович?

— Плохо, — нахмурился Игорь. — Лежит здесь же, на втором этаже, в сознание не приходит. Две пули в голову, одна — в легкие… Но врачи надеются — выкарабкается…

Я прикрыла глаза и скрипнула зубами.

— Сволочи! — пробормотала я. — Вопрос второй. Этот… Гиря и все остальные… Что с ними?

— Какой Гиря? — не понял Игорь.

— Заключенный из лагеря, — пояснила я.

— А-а, эти… Ну что с ними может быть? Сдали милиции, их повезли куда-то в другую зону…

— Узнаешь, в какую и кто дело их будет вести. Это через прокуратуру можно узнать… — приказала я.

— Понял… — пожал плечами Игорь, хотя видно было, что ничего он не понял.

Но объяснять я ничего не хотела…