Сладкая вендетта

Выпалить ответ Джек не успел – Ева подняла руку в предупреждающем жесте.

– Что точно относится ко всем нам – что мы очень устали. Пора спать, а эту дискуссию мы можем продолжить утром.

– Рокли нужен мне мертвым, а вы заявляете, что я не могу его убить, – сказал Джек. – Я лишу его жизни, как только у меня будет шанс это сделать. И конец дискуссии. – Он приблизился к Еве, нарочно пытаясь ее запугать, но когда оказался рядом с ней, его вдруг странным образом заинтриговали нежные пряди золотистых волос, выбившиеся из ее прически.

«Интересно, каково было бы почувствовать эти пряди в своих пальцах? – подумал Далтон, но тут же осекся: – Почему меня вообще это интересует?»

Ева скрестила руки на груди, но этот жест был скорее агрессивным, чем защитным. Ее отказ отступить почти восхищал Джека. Если бы не одно «но». Леди Уоррик отказывалась отступить перед ним – и это Далтону ни капельки не нравилось.

– Этот разговор далеко не окончен, – сказала Ева. – Но я не собираюсь произносить больше ни единого слова на эту тему, пока не посплю.

В ее словах была какая-то странная сила, потому что, как только она произнесла слово «посплю», Джек почувствовал, что его кости словно наливаются свинцом. Он немного вздремнул в поезде, но это придало ему сил лишь ненадолго. А теперь этот запас израсходовался, и все его тело заныло от усталости. Далтону стоило таких усилий сдержаться, чтобы не зевнуть, разинув пасть, как крокодил, что у него заныла и челюсть, а в голову прокралась боль и угнездилась там. Если бы он даже вышел отсюда, то далеко бы не ушел – свалился от усталости. Жизнь в проклятой тюрьме приучила его к регулярному сну. Когда он жил на улицах, то мог проводить на ногах целые сутки напролет, всего лишь чуть-чуть подремав, прислонившись к стене.

– Собираетесь поселить меня в «Кларидж»?

Марко недовольно хрюкнул.

– Размечтался. Пошли.

Он прошел через кухню и стал подниматься по лестнице. Джек последовал за ним, сзади доносились легкие шаги Евы.

Лестница привела их в узкий коридор с обшарпанными полами, по обеим сторонам которого одна напротив другой находились две двери. Марко открыл правую. Джек заглянул внутрь и увидел убогую обстановку – узкую кровать, покрытую линялым хлопчатобумажным стеганым одеялом, комод с зеркалом, письменный стол и умывальник с раковиной. Плетеный коврик на полу выглядел так, словно это был подарок по случаю коронации королевы. Единственное окно закрывала желтая тюлевая занавеска. Газового освещения в комнате не было, только на комоде стояла масляная лампа, а в углу примостилась низкая чугунная печка.

– Пока мы с вами не закончим, – сказала Ева, входя в комнату, – это ваш дом.

– «Кларидж» – просто ничто по сравнению с этим дворцом.

По правде говоря, после тюремной камеры эта маленькая скромная комната в самом деле показалась Джеку дворцом. Ни решеток на окне, ни прорези в двери, через которую его могли видеть проходящие мимо дежурные охранники.

Джек переступил порог и стал рассматривать свое новое жилище во всех подробностях, начиная с тонкой паутины трещин на оштукатуренном потолке и заканчивая лежащей на столе книгой. «Возвращение на родину». По названию похоже на приключенческий роман.

– Я в экстазе от твоего одобрения, – протянул Марко. – Уборная – на заднем дворе. Водопровод есть только в кухне. Если захочешь помыться, тебе придется самому набрать воды и нагреть ее.

С этими словами Марко ушел, оставив Джека с Евой вдвоем.

Они не были наедине с тех пор, как она выпроводила мужчин из купе, чтобы Джек мог спокойно поесть. Далтон вдруг остро осознал присутсвие Евы в этой крошечных размеров комнате. Несмотря на неимоверную усталость, по его коже маленькими искорками пробежало напряжение. При свете лампы было трудно судить, но ему показалось, что щеки леди Уоррик выглядят более разрумянившимися, чем когда поблизости болтался Марко. Они настороженно смотрели друг на друга, и Джек отметил, что Ева держится на безопасном расстоянии.