Сладкая жизнь эпохи застоя

«Нет, это потрясающе!» — замахал кто-то кулаками у него перед носом. Он вздрогнул — и увидел сияющую физиономию Поповского, с неописуемой радостью восклицавшего: «Про такие поступки, милорд, принято говорить „этому нет названия“. Сбежал из школы и подвел коллектив. Смирночка с ума сходит. Мало того что Пашкова, которая обещала передовицу „Наши любимые учителя“, уехала на три дня в Псков с „Ансамблем любителей старинной музыки“ (ты вообще слышал когда-нибудь про такое? — умора), так еще и ты вдруг, не говоря ни здрассте, ни до свиданья, взял и растаял в лазурной дымке, выбросив оформление газеты на произвол злодейки-судьбы». По-прежнему захлебываясь от возбуждения, Поповский обдавал Диму потоком школьных новостей, а Дима видел его в красной чалме и костюме корсара пляшущим на волшебном блюде, тесно уставленном событиями в одночасье отплывшей куда-то в прошлое жизни. На секунду пронзил испуг. Пожалуй, хватит этих видений и прочих фокусов. «Стоп! — взял он Борьку за пуговицу. — Заткни фонтан! Хотя бы на минуту». Поповский послушался. Какое-то время они спокойно шли рядом. «Была контрольная, — лениво сообщил Борька и вдруг подпрыгнул: — Я же не сказал главного! Главное — про Эльвиру! Зуб даю, никогда в жизни не угадаешь! Да и как угадать? Но все точно. Жена Витамина явилась в школу и устроила грандиозный скандал. Пыталась впутать и Римму. А та шла пятнами и только блеяла: но при чем же тут я? При чем же тут я? А Витаминиха: вы завуч! Именно вы развели в школе этот гнилой либерализм». Борька в восторге гримасничал носом, ушами, щеками. «Нет, ты можешь такое представить?» — «Что я должен себе представить?» Дима почувствовал вдруг, как одевается ледяной коркой. Весь, с ног до головы. Корка была очень жесткая и едва не лишала возможности не только двигаться, но даже говорить. С трудом раздвигая губы, он спросил, удивляясь невнятности и бессвязности вылетавших из горла звуков: «О чем я должен представлять?» Борька в восторге захохотал: «Понимаешь! Невероятно, но факт. Эльвира на каком-то там месяце от Витамина и — вот-вот! будет! рожать!» Округло выставив руки, Борька расплылся в какой-то старушечьей сладкой ухмылке: «Да! У нашей царицы сидит вот тут маленький Витаминчик». «Ты, кажется, давал зуб? — стиснутый той же ледяной коркой, с трудом вытолкнул из себя Дима. — Ну так давай». Он ударил — и неожиданно Борька отлетел чуть не на метр. «Милиция!» — закричал женский голос, но Дима уже не слышал.