Сладкие песни сирен

Трудовые ресурсы, привлеченные в зону сосредоточения1, как уже говорилось, представляли собою по преимуществу мужские трудовые ресурсы. На то и был расчет: сирены древние и нынешние воздействуют на извечные, изначально заложенные в особях мужского пола психофизиологические механизмы, побуждающие нас тосковать вечерами, ходить на танцы и в дискотеки, подавать объявления в отделы знакомств местных газет, ежедневно бриться или аккуратно подстригать бороды, освежаться одеколоном "Шанс", покупать джинсы по несусветной цене и совершать иные, здравым смыслом не объяснимые поступки, а также испытывать томление от запаха сирени, пения Аллы Пугачевой и ритмических строк с созвучными концевыми слогами. Одним словом, в зоне сосредоточения (в дальнейшем для краткости будем звать ее просто зоной) собрались в основном мужчины. В основном - но не исключительно.

В доставшемся нам волею судьбы коттедже женщин было двое. Верочка не могла бросить Сережу, а Клавдия Михайловна завлечена была в зону никак не физиологическими мотивами, скорее социальными: вдосталь настоявшись в своей жизни в очередях, она привыкла двигаться куда все и оставаться где все. Пока не выйдут и не скажут: больше ничего не будет, можете расходиться.

Верочку и Клавдию Михайловну устроили на нарах за цветастой занавеской. Неудивительно, что в их уголке, по-домашнему уютном, собрались после вечерней поверки наши герои. С утра им предстояло выйти на работы кому куда, по состоявшемуся уже распределению. Алеша как студент молочного техникума был направлен на молокозавод; туда же, памятуя о своих недавних связях, напросился и бухгалтер-ревизор Вилнис. Семена Семеновича отрядили на завод ЖБИ, остальных - на земляные работы в район Великих Прудов. Вячеслава хотели вернуть в постылое КБ, но он прознал, что Елена будет петь на прудах, и добился, чтобы его послали на земляные работы. Вот она, наша молодежь, она своего всегда добьется! Борис Взгорский, напротив, на пруды не рвался, он устроился заведующим красным уголком в своем коттедже с возложением обязанностей выдавать под расписку шашки и письменные принадлежности. Это было правильное решение, потому что Борис Взгорский находился ближе к вершинам культуры, чем его товарищи по спальным местам. До отбоя еще оставалось время, свет в коттедже не гасили. Уютно сиделось нашим героям за занавесочкой. Борис Взгорский раздобыл картишки и показывал Верочке фокусы. Вилнис, человек бывалый, рассказывал потрясающие воображение истории, каких у каждого бухгалтера-ревизора найдется предостаточно. Клавдия Михайловна вздыхала: надо же, какие деньжищи по свету гуляют. Когда рассказчик делал паузу, откуда-то издалека доносился нежный голос:

Посох у входа оставь и сними свою обувь, о путник!

Ужин с нами вкусив, можешь на ложе возлечь.

Счастлив ли ты, наконец? Так расслабь же усталые члены

В зоне нашей уютной, прибежище мирном твоем...

Тут некоторые обитатели мирного прибежища, из тех, кто помоложе, вскакивали и рвались к дверям коттеджа, но вскоре по настоянию охраны и под ее надзором возвращались. И правильно: люди собрались здесь работать и расслаблять члены, а не шляться затемно.

Клавдия Михайловна, покидая окончательно рынок, прихватила с собой немного картошки. Она испекла ее на угольях, что тлели в железной печурке в дальнем конце коттеджа. Перекатывая в ладонях горячую картофелину, Семен Семенович поучал Алешу:

- Ничего, парень, теперь при деле будешь. Это тебе не по книжкам молочную технологию постигать. Всё рабочие руки создают. Вот такие руки, смотри. - И он совал Алеше под нос толстые пятерни.- А книжки - да зачем они тебе? Что они знают, книжники эти? Толку от них чуть, один гонор да пыль в глаза...

Клавдия Михайловна согласно кивала головой и думала, что Семен Семенович мужик правильный, не то что ее прижимистый домосед Алевтин Иванович. Сережа с Верочкой не разделяли взглядов Семена Семеныча, но в спор не вступали, а Борис Взгорский и Вилнис даже не прислушивались, потому что затеяли свой интеллигентский разговор: ах, Дастин Хоффман! ах, Буба Кикабидзе!

Странное дело, всего несколько часов эти люди и еще несколько тысяч собранных в зоне строили какие-то планы, куда-то спешили, а тут словно забыли обо всем и зажили так, будто нет для них на свете другого места. Вот уж верно все рассчитал знаток человеческой души, дальновидный товарищ Н., чье истинное имя, право, теперь не лукавим, Ненюхайло. На слух и на вид не особенно благозвучно, потому и скрывали мы его до поры до времени. Но хватит, время такое, что и неказистую правду надобно в глаза говорить. Да, фамилия товарища Н.- Неплевайло. Так и запишите себе в блокнотик. Некрасиво, но как уж есть: Недоверяйло, и дело с концом.