Сладкие разборки

— Да, еще вот что я выяснил, — сказал Пацевич. — Наследником собственности Сучкова является, разумеется, его жена. Но это еще не все. Дело в том, что Сучков был застрахован на крупную сумму: ни много ни мало, в полмиллиона рублей.

— Ого! — воскликнули мы в один голос.

— Эти полмиллиона теперь получит Анжелка Сучкова, поскольку факт насильственной гибели считается неоспоримым. Так, собственно, оно и есть на самом деле.

— Значит, — сказала я задумчиво, — у Чубатого были не только личные, но и материальные причины для этого убийства?

— Да, именно так, — подтвердил Пацевич. — Все очень ловко сходится, и любовь и деньги.

— Но ведь это тоже мотив! — воскликнула я. — Страховка имущества Сучкова, стремление получить все это — такой же мотив для убийства, ничуть не менее важный, чем конкуренция Сучкова и Горелова. Неужели майор этого не видит и не понимает?

— Видит и понимает. Понимал, во всяком случае, — Пацевич усмехнулся, — до того, как получил по мозгам.

— Получил по мозгам — от кого?

— От своего начальства, я думаю. — Пацевич пожал плечами.

— Я же говорю, «крыша» сработала. Его покровитель в Москве позвонил какому-то своему другу в МВД. А тот областному милицейскому начальству. А оно нашему майору. Указание одно: Чубатого оставить в покое. Иначе выговор по службе и все такое.

— Вы в этом уверены?

— Так я при этом присутствовал, — усмехнулся Пацевич. — Мы как раз вдвоем сидели у него в кабинете, как зазвонил телефон. Трубка рычала, не дай бог как, мне самому страшно стало, и Белоглазов побледнел, стал как мел. Аж вскочил, слушая разнос начальства, будто его при этом мог кто-то видеть.

Пацевич умолк, горькая кривая усмешка застыла на его губах.

— И что теперь? — спросили мы с Валерой в один голос.

— А ничего, — Пацевич пожал плечами, — до этого звонка Белоглазов меня уверял, что улик достаточно, что под Чубатого будет копать до последнего. Обещал завтра же пойти в прокуратуру области и требовать санкцию на обыск у Чубатого везде — в мастерских, в офисе, дома. А теперь, как ему позвонили, он про это обещание, думаю, навсегда забудет. Учитывая, как бесцеремонно он меня сразу выпроводил, как положил трубку.

Пацевич снова умолк, по своей привычке отвернувшись и уставившись в окно. И некоторое время мы подавленно молчали. Потом я все-таки решилась на вопрос:

— И что же нам теперь делать?

— Вам ничего, — отвечал Пацевич, поворачиваясь. — Отправляйтесь домой по своим делам, а про все это забудьте. Вы и так достаточно поволновались, побегали из-за всего этого.

— Но что теперь будет с Игорем? Как вы теперь собираетесь вытаскивать его из тюрьмы?

— Я? — Пацевич тяжело вздохнул. Лично я во второй половине дня пойду сам в прокуратуру, буду просить санкцию на обыск у Чубатого. Шансов, что получу, немного, но они есть. Столь же немного, но все-таки есть шансы, что у Чубатого можно что-нибудь найти. Они же не дураки, эти бандюги. И оружие наверняка как следует припрятали. А потом, — Пацевич вздохнул, — остается процесс. На суде все косвенные улики могут произвести впечатление на присяжных, и они решат, что факт преступления Игоря Горелова не доказан. Отправим дело на доследование.

— И сколько все это будет длиться суд, доследование?

— Долго. — Пацевич вздохнул. — По закону только полгода можно ждать до суда.

— И все это время Игорь будет сидеть в тюрьме?

— Будет, — подтвердил Пацевич. — Но и над Чубатым будет висеть меч. В конце концов все будут знать, что он это сделал. Только бы Игорь не раскололся, не оговорил себя. Тогда ему крышка. А Чубатый снова выйдет сухим из воды.

— А в милиции могут на Игоря надавить?

— В моем присутствии — нет, — твердо сказал Пацевич. — И требовать давать показания тоже не могут. Он по закону имеет право не свидетельствовать по собственному делу. А если они без меня выбьют из него это признание, без моей подписи на протоколе допроса оно все равно недействительно. И я тоже направлю жалобу в прокуратуру. Буду требовать медицинского освидетельствования. Да нет, — Пацевич решительно отмахнулся от всего этого. — Белоглазов будет пытаться что-то найти, но в рамках дозволенного. Для него было бы все очень просто, если бы вы сыграли роль, которую для вас придумал Чубатый. Но вы стали во всем копаться, накопали столько подробностей, что теперь это дело над Чубатым зависло. Он тоже теперь должен очень нервничать, не меньше Игоря Горелова. С той только разницей, что Игорь сидит в тюрьме, а Чубатый на свободе. Как говорят в Одессе, две большие разницы.

Старая добрая шутка эта, как ни мрачно было у всех на душе, заставила нас улыбнуться.

— Ого, уже половина седьмого. — Пацевич поглядел на часы. — Быстро же с вами время летит.

Мы поняли, что пора расходиться. Да и мне самой хотелось домой. Который день подряд мотаюсь по делам и возвращаюсь поздно вечером. Усталость от этого в конце концов накапливается нечеловеческая.

— Я подвезу вас, хотите? — спросил Пацевич. — Вы далеко живете?

— Нет, здесь рядом, но напрямую туда транспорт не ходит, — ответила я, — так что я пешком хожу.