Сладкие весенние баккуроты. Великий понедельник. Роман-искушение

Тут женщина с голубем выпустила рукав Филиппа и, шагнув вперед, сказала:

– Мне нужно принести жертву очищения. Мне нужен отец Зохев.

Священник и торговец перестали разговаривать, но продолжали смотреть друг на друга.

– Пусть идет во Двор женщин и возле Никаноровых ворот покажет своего голубя одному из контролеров, – с усталым безразличием сказал торговец.

– Я уже там была. Они не хотят принимать моего голубя! – с отчаянием в голосе воскликнула пожилая женщина.

– Ну, значит, птица не годится, – не повернув головы, ответил торговец и сделал вид, что собирается продолжить прерванный разговор со священником.

А женщина с голубем повернулась к Филиппу и, умоляюще на него глядя, бормотала:

– Они не приняли жертву. Но я рассказала им, что я – вдова, что целый месяц копила деньги на голубя. Я их очень просила. И тогда один из них, молодой такой, сжалился и велел искать священника Зохева. Он сказал: если священник Зохев, который у нас главный, разрешит принять твою птицу, тогда, так уж и быть, возьмем ее у тебя.

Уже с раздражением Филипп шагнул вперед и, обращаясь к священнику, сказал:

– Послушайте, авва. Может быть, все-таки вы придете на помощь и подскажете бедной женщине, где ей найти отца Зохева.

Лишь после этого священник повернул голову и с недоумением стал на него смотреть.

А торговка хихикнула, зачем-то подмигнула Филиппу и заговорщически сообщила:

– Он и есть отец Зохев.

– Ну, вот, видите! – радостно воскликнул Филипп. А священник наконец подал голос и спросил:

– Где приобрела голубя?

– В Хануйофе купила! – тоже радостно откликнулась женщина. – На Елеонской горе.

– А когда купила?

– Третьего дня.

– Снаружи купила или внутрь вошла?

– Снаружи. Я всегда снаружи покупаю, потому что там немного дешевле.

Торговка снова хихикнула. А торговец быстро спросил:

– И жетона тебе, конечно, не дали?

– Какого жетона?… Я всегда покупаю там голубей, каждый месяц, и никакого жетона мне никогда не дают.

– Приближается пасхальная неделя. Никак нельзя без жетона, если приобретаешь птицу за пределами Храма, – назидательно произнес торговец голубями.

А священник вздохнул и, даже не глянув на голубя, которого прижимала к груди пожилая женщина, сурово объявил Филиппу:

– Сколько раз можно повторять одно и то же: если покупаете в Хануйофе, покупайте внутри, а не снаружи и требуйте жетон, никогда не берите без жетона… Нет, не могу разрешить жертву. Птица почти наверняка с изъяном и нечистая.

– Слушай, мил человек, – вдруг предложила торговка, насмешливо глядя на Филиппа, – купи ей одного из наших голубков. Их любой контролер с поклоном пропустит. Сам отец Зохев осматривал. Вот, хочешь этого голубка, – торговка показала на клетку, в которой сидели голубь и голубка, – он еще утром летал с подругой над Масличной горой. Муженек мой поймал в Гефсимании… А лучше сразу парочку бери. Пусть твоя вдовушка не только очистится, но и жертву за грех принесет. На всякий случай. – Тут торговка снова подмигнула и хихикнула.

Филипп растерянно молчал. А торговец прибавил, сурово и убедительно:

– Тебе, господин, за два ассария отдам. А за три ассария – сразу двух голубей.

– За два ассария – одну птицу?! – вскричала бедная вдова. – В Хануйофе снаружи за один ассарий дают двух птиц, и даже внутри – за пять лепт!

Женщина так разволновалась, что всплеснула руками, забыв о голубе…

Голубь скользнул у нее вниз по одежде, но перед полом растопырил крылья, несколько раз подпрыгнул на разноцветной мозаике, скакнул в сторону и взлетел в сторону двора, едва не ударив в лицо Гилада, который уже стоял у левой колонны.

У правой колонны стоял Узай.

А в центре, в нескольких шагах от входа в портик, Филипп увидел Иисуса.

Несколько мгновений Иисус смотрел на Филиппа, а Филипп смотрел на Иисуса.

Затем Иисус повернулся и пошел по Двору язычников в сторону северного портика.

ТОЛПА расступалась перед Иисусом. Он шел по двору в дымном и пыльном мареве. Вернее, марево было вокруг, но сверху сквозь пыль и сквозь дымку прорвался яркий и чистый солнечный луч.

И луч этот шел вместе с Иисусом, освещая Его.

А через северный портик в Храм вдруг влетел ветер. Он взвихрил пыль, поднял ее над булыжными плитами и стал раздвигать в стороны, вместе с ней вытесняя дымку и солнечный сумрак, гоня их на портик Соломона и на стену Двора женщин.

Этому ветру навстречу шел Иисус. Стремительно и грозно. Пояс у Него развязался и упал. Синий плащ распахнулся и наполнился ветром. Словно парус. Словно синие крылья.

Посох свой Иисус отшвырнул в сторону. И будто от этого резкого движения обезумели и рванули к северному портику сперва овцы, а за ними – волы и быки, раскидывая в стороны погонщиков, в проходах между колоннами сметая столы и товары, торгующих и покупающих. Вскричал и взревел северный портик, возопил и заблеял от удивления, от страха и давки.

От этого крика и рева Филипп наконец пришел в себя и, выбежав на двор, кинулся следом за Иисусом.