Сладкие весенние баккуроты. Великий понедельник

Они отошли от ворот чуть влево, шагов на десять, не более, в сторону Змеиного пруда. Начальник встал лицом к воротам, а слуги — спиной. Но солнечные лучи щекотали левый глаз начальника. А посему он развернулся спиной к солнцу, а его спутникам пришлось прижаться спиной к стене и смотреть в заходящее солнце, чтобы быть лицом к господину.

Еще одна волна паломников нахлынула на Яффские ворота, подошвами простучала, копытами процокола и голосами прозвенела сквозь гулкий ее коридор. А когда звуки прокатились сквозь стену и затихли вдали, из жерла ворот выступила еще одна фигура, одинокая и молчаливая.

Это был человек лет шестидесяти. На голове у него был сделанный из белого платка тюрбан. Мантия тоже была белой, похожей на ефуд левитов. Но это был не ефуд, а талиф, обшитый каймой и голубой лентой. Материал дорогой, но не броский. И сделан был плащ из цельного куска, а не сшит из двух. Хитон из-под него не выглядывал даже при ходьбе. Тефеллинов этот человек не носил. Но кисти были накручены по всем правилам: четыре нити проходили через четыре угла верхней одежды и сходились в восемь; одна кисть была длиннее остальных, и можно было поспорить, что она семь раз обмотана вокруг остальных нитей, а потом — еще восемь раз, а затем — одиннадцать и после — тринадцать — по требованиям Закона и как символ пяти священных книг.

Иесли молодой господин, стоявший у стены, хотел и старался показать, что он начальник над людьми, то этот, вновь появившийся, не хотел и тем более не старался, а, напротив, своим одеянием и рассеянным видом как бы подчеркивал, что он — человек частный и вышел погулять перед едой и полюбоваться закатом.

С мудрой улыбкой на лице он смотрел на запад, и сторону облаков и садящегося в них солнца, то закрывая глаза, то вновь открывая их. Затем взгляд его мечтательно переместился на юг, в сторону каравана богомольцев, которые остановились было возле Змеиного пруда, но теперь стали собирать полосатые шатры и вновь грузить их на верблюдов. Понимающе усмехнувшись, пожилой начальник лишь скользнул глазами по стене и вновь обратил их в сторону дороги и заката.

И этого мимолетного скольжения оказалось достаточно, чтобы молодой господин мгновенно преобразился: он перестал беседовать со слугами, вдруг сделался как бы ниже ростом. Даже мантия его стала не такой уж длинной и широкой — то ли он ее подобрал и прижал к телу, то ли она сама подобралась и прижалась.

Оставив своих спутников, молодой господин направился к Яффским воротам, внешне вроде бы неторопливо, но с какой-то внутренней поспешностью и скрытой суетой в движениях. И, сделав несколько шагов, крикнул:

— Уважаемый Натан, приветствую тебя!

А еще через несколько шагов решил свое приветствие повторить и видоизменить:

— Приветствую достопочтенного Натана и желаю радости и благоденствия!

Достопочтенный Натан удивленно обернулся и рукой заслонил глаза от солнца, от которого он до этого не заслонялся и от которого не нужно было заслоняться, так как оно уже не слепило. Он не ответил на Приветствие, пока молодой начальник шел к нему. А когда тот приблизился, вместо приветствия ласково спросил:

— Аристарх? Ты что тут делаешь?

Молодой человек сперва низко поклонился пожилому, а потом ответил:

— Да вот прогуливаюсь… Закат сегодня очень красивый. — Произнеся эту фразу, Аристарх сразу же стал смотреть на закат.

— Да, вечер прекрасный. Солнце такое ласковое. Воздух удивительно прозрачный.

Говоря это, Натан сперва насмешливо покосился на слуг, оставшихся стоять возле стены, потом перевел взгляд на молодого Аристарха.

— Вчера прошел дождь, — услужливо подсказал тот.

— Дождь? — удивленно произнес Натан, но в его глазах не было ни малейшего удивления. — Что-то я не припомню. И сегодня дождя не было.

Аристарх смутился и стал теребить перстень на руке.

— А что ты так нарядился? — еще ласковее спросил Натан.

Аристарх еще больше смутился:

— А разве достопочтенному Натану неизвестно?

— Мне многое известно, молодой человек, — отечески улыбнулся ему пожилой начальник. — Мне известно, например, что, когда человек выходит просто погулять, он так не наряжается. Зачем привлекать внимание? На стражников своих посмотри. Они правильно одеты и похожи на обычных слуг.

Натан многозначительно замолчал.

— Во-первых, праздник, преподобный Натан, — начал оправдываться Аристарх. — Во-вторых, меня сегодня вызвали во дворец первосвященника. Вызвал меня достопочтенный Амос. Но когда я пришел во дворец, меня повели к самому… — При этом слове то ли дыхание у Аристарха перехватило, то ли ему очень захотелось, чтобы при этом слове у него перехватило дыхание. — Он сам дал мне инструкции. Он велел, чтобы я…

Аристарх замолчал. А Натан положил ему руку на плечо и доверительно спросил:

— Ну, и как идет движение? Если я не ошибаюсь, у вас это так называется.

Похоже, молодой человек на короткое время испытал некоторые сомнения. Тогда Натан убрал руку с плеча Аристарха. Лицо преподобного перестало улыбаться и стало официальным.