Сладкий апокалипсис. Ты моя (СИ)

Рыжуля всё время ходила с недовольным личиком, с тех самых пор, как мы встретились. Несмотря на это, ещё тогда меня посетило чувство, что мы где-то виделись. Как только она сменила хмурость на милую улыбку, меня будто током прошибло. Это был тот самый взгляд. Я и раньше замечал, что он знаком, но ведь я ловил этот взгляд только под одним углом… О чертах лица я даже и думать не стал — они были точь-в-точь. И имя ее походило, Аннарива и Анна, будто судьба прописала мне крепкий хук справа. Не удивительно, что я ее не нашел тогда, ведь Анна была ещё совсем мелкой — двенадцать лет.

Странно получается, на свете десять миллиардов людей, и ни одного подходящего человека. А когда остались сущие единицы, появляется тот, кого ты так сильно искал когда-то. Полный бред.

Из сундука торчало зелёное платье, которое я отрыл в одном из бутиков на вылазке, оно было точно такое, как на плакате.

А моя Аннарива оказалась та ещё стерва с характером… ух… я представил ее смелый язычок на своем члене.

Сука, ведь нельзя. Никаких телодвижений до ответа из Квартейла… и потом нельзя! — одернул я себя. Она и так истерит. Уж не знаю, что такого с ней случилось, но не переваривает она меня знатно. Если честно, я и сам иногда себя не перевариваю, так что винить ее за это смысла нет. Так она может наделать всякой херни. Собрать свой выводок и свалить, или ещё чего хуже. Пуганая девка. Как оказалось, совершенно оправданно.

— Ну, сладкая, готовь свое личико, — сказал я Аннариве, глядящей на меня так привычно с плаката. Я уже чувствовал ладонь у себя в штанах, — Уж лучше твои нарисованные губки, чем чьи-то настоящие.

Пока полуденное солнце заливало рыжие локоны сладкой красавицы я, склонившись над ней сверху, наяривал в руках свой член.

Глава 10. Анна. Воспоминания

Работа с пчелами меня успокаивала. Монотонные движения, молчаливые собеседники, и не нужно ни о чем беспокоиться. Пчелы были моими маленькими друзьями, которые вьются вокруг, приветливо жужжа. Они никогда не кусали меня, словно принимали за свою. Но прежде чем идти на пасеку, я всегда подходила к какому-нибудь маленькому улью, без сетки и перчаток, чтобы произвести первое знакомство.

— Здравствуйте, пчёлки, — всегда говорила я им. — Уверена, что вы хорошие, но давайте немного познакомимся.

У каждой пасеки был свой характер. И к каждой нужен был свой подход.

До апокалипсиса я училась на архитектора, и спроектировать ульи в Перианте не составляло труда.

Здесь всегда ощущалась легкость. Я стояла посреди ульев и летней травы, а вдалеке высились горы. Если бы мне пришлось покидать это место, я бы очень скучала.

Когда работаешь на пасеке, становится удивительно спокойно.

Появлялось время подумать над жизнью, над прошлым, над будущим. Над настоящим. Сегодня выдался удачный день для неудачных воспоминаний. Я чувствовала, что должна была оглянуться назад. Иначе как мне Понять то, что происходит сейчас? Когда-нибудь ты должна принять это, Анна. Наверное, если бы осталась жива цивилизация, я нашла бы какого-нибудь психолога, и он решил все мои проблемы. Решил все проблемы… я усмехнулась, довольно громко. Никто в дыму этого не заметил, а пчёлам было все равно. Может, и прав был Курт, когда говорил, что смеяться без причины плохой знак. Но у меня-то она была, и, скорее, это ухмылка разочарования.

Мы встретились, когда мне исполнилось шестнадцать. Тогда мне казалось, Марэль влюбился в меня с первого взгляда. Он и сам так говорил. Какие же прекрасные речи он вел! Правильно говорят, девушки любят ушами. Он так пылко признавался в любви, что я и сама влюбилась до беспамятства. Я искренне верила в любовь с первого взгляда, а он, как оказалось, не верил ни во что. Думалось, что два года платонических отношений до моего совершеннолетия — это плод уважения и его искренней любви, а оказалось, это был плод обмана. Я была для него лишь ширмой, чтобы его продвинули по работе. Ему нужна была репутация женатого человека, или хотя бы влюбленного. Влюбленного… в живого человека. Марэль Рива оказался извращенцем, помешанным на роботах. Обществом это порицалось, ведь вопрос повсеместной роботизации тогда стоял очень остро… и люди недолюбливали конкурентов. А Марэль был озабочен железяками в женском обличье, и это ему мешало строить карьеру. Ведь шли слухи. Тогда он и решил встретить кого-нибудь, кто отведет подозрения от его нездоровых увлечений, и ему на пути попалась я. Восторженная наивная дурочка, которая развесила уши. После свадьбы он резко поменялся. Первую брачную ночь я вспоминаю с содроганием. Столько крови, столько боли… и мои слезы. А он только пожал плечами:

— Может, тебе врача? А если бы ты была роботом, не было бы таких проблем.

Мы промучались в браке полгода, пока у меня не открылись глаза. Каждое прикосновение ко мне ему было неприятно, иногда мне казалось, что он даже испытывает отвращение при виде живой плоти. Моего тела…