Сладкий апокалипсис. Ты моя (СИ)

Слезы потекли по моим щекам. Они текли и текли, градом. Меня накрыло. На меня нахлынула волна, теперь чувствовалось абсолютно все. Каждый нерв, воспоминания яркими пятнами маячили перед глазами. Вакуумный шок перешёл в громкую истерику. Рыдания вырывались из моей груди, и я не могла их остановить. Да и не пыталась. Я плакала не только над тем, что произошло. Я плакала над всей своей жизнью, ненавидя и себя, и его. Противная сама себе. Да, я рыдала навзрыд. Потому что в своей жизни я потеряла всех, кого люблю. Потому что приходится выживать изо дня в день, существуя впроголодь и боясь каждого шороха. Потому что отчаянно пытаюсь уберечь девочек, для которых хочу лучшей жизни. Потому что для этого мне пришлось отдаться человеку, которого я ненавижу. Потому что он поставил меня в унизительную позу и отымел, как последнюю бесстыжую шлюху… и потому что мне это понравилось.

Глава 20. Анна. Тяжелое пробуждение

Я принимала ванну очень долго, пока не остыла вода. Тогда ко мне с тревогой постучалась Софи, мне пришлось вылезти. Кожа на моих пальцах сморщилась, а я так и не смысла с себя его запах. Просто лежала и смотрела в потолок, а по моим щекам текли слезы. Я даже не брала в руки мочалку и мыло, чтобы натереть кожу. За меня это сделала София, моя меня, словно ребенка. Она делала все это молча, глядя на мое заплаканное лицо, наблюдая мои медленные, ошарашенные движения. Я была податливая, как пластилин. Наверное, она меня жалела. Ненавижу, когда меня жалеют. Но вчера стало так все равно… Я всю ночь проплакала, и заснула только на рассвете. Утром, когда проснулась, ныло не только тело, но и душа.

В дверь постучали.

Я не пошевелилась, не желая покидать кровать. В этом доме появилась ещё одна женщина, не вылезающая из спальни. Но в отличие от Бетти, я согласилась на все сама.

— Анна, открой, — услышала я взволнованный голос Софи, — Уже почти обед. Нужно поесть. Так ты себя доведешь.

— Я не хочу есть, — громко я подала голос из-под одеяла, и на том мои силы закончились.

— Девочки волнуются, — не унималась Софи, — Они думают, вчера Курт сделал тебе что-то плохое. Дария запекла утку, которую принес Сергей. Они хотят сделать тебе приятно. Пожалуйста, выходи.

Что-то плохое… нет, физически он был совершенно аккуратный, как и обещал. Он не оставил на моем теле ни одного синяка, не сделал больно даже когда так долго входил в меня, несмотря на внушительное достоинство. Но это была всего лишь разрядка. Животный секс. Мужчина использовал меня, потому что я ему это позволила. И от этого было ужасно плохо.

Девочки… я откинула одеяло, сделав над собой усилие, чтобы сесть на кровать. Ради них я сделала все это. Ради них нужно встать. Тело ломило, мышцы только через несколько часов начали ощущать последствия трехчасового секса. Не знаю, что было бы, не прими я горячую ванну вчера…

Я спрятала босые ноги в тапочки, проволочившись до зеркала.

— Я сейчас выйду, Софи, — сказала я таким же унылым голосом. Не хочу делать вид, что все хорошо. Все очень плохо. Я знала, что сломала какую-то огромную плотину, и на меня несётся бурный поток. И мне не хотелось знать, что он несёт с собой. Этот момент хотелось отчаянно оттянуть. Вся моя жизнь вчера пошла прахом. Все мои убеждения, стремления… я переступила через собственный страх, но в награду получила только отвращение к себе. Я отчаянно не хотела принимать то, что произошло, как и то, что тело было не согласно с моей душой.

Если честно, я была обижена на него. Не знала, что на собственное тело можно обидеться. Я понимала, что мне нравится запах Курта, и я не смывала его не потому, что не было сил. Потому что хотела дольше оставить его на своей коже. Мне нравилось как сладко ныло между ног и ломота в мышцах, которые были следствием желания мужчины, ведь муж никогда меня так не хотел. Мне нравилось думать, что во мне сейчас его семя. Мне нравилось, как твердеют соски, когда я вспоминаю, как он нежно прикасался к моей груди. Телу все это нравилось, а вот в душе я была противна сама себе. До боли, до невыносимости.

Я ненавидела Курта, вчерашние эмоции никуда не делись.

Ещё одно зеркало, в которое я не хотела глядеть… но оно стояло на пути к выходу, и я невольно на него взглянула. Вошла Софи, которой я успела открыть дверь.

— Ну и видок у тебя… — цокнула она.

— Выгляжу, будто по мне проехался поезд, — уныло ответила я, пытаясь поправить тот хаос, что творился сейчас на голове.

Мои глаза вспухли настолько, что стали похожи на две узкие щелочки. Они покраснели, лицо отекло, волосы походили на одну большую рыжую мочалку.

— Если ты про Курта, то это не поезд, а несколько локомотивов. Учитывая, насколько он здоровый.

— Софи, ты хочешь меня добить? Мне и так стыдно вспоминать все, что вчера было.

— Прости.

— Кстати, он так и не выпил чай. Можешь сказать Дарии, что ее валериана не понадобилась.

— Как думаешь, где он сейчас?

— Понятия не имею. Когда я уходила, Курт спал. Но у него бессонница, так что, скорее всего, он уже давно проснулся. Но я не хочу об этом думать.