Сладкий грех

Плечи Эвана напряглись. Холодный и безжалостный расчет — вот его план. Он в который раз напомнил себе о том, что Лотта — всего лишь пешка в игре, часть механизма, не более чем одно из действующих лиц его грандиозного плана. В свое время его план будет осуществлен, и он не станет больше подчиняться необходимости. Как и обещано, Лотта получит причитающиеся ей деньги. Мир может быть предательски изменчив, но не в его правилах отступать от данного слова. После этого он больше не увидит ее никогда! Не стоит искать в их отношениях большего, чем простое партнерство. Лотта ищет в их отношениях выгоды, денег. Когда-нибудь они встретятся и не почувствуют ничего. Что может связывать мужчину с его содержанкой, кроме холодного расчета.

Эван свернул во внутренний двор «Двуглавого лебедя» — гостиницы, где держали почтовых лошадей. Гостиничные часы пробили четверть, значит, до отправления кареты оставалось пятнадцать минут и почти все попутчики уже собрались. Эван перехватил заинтересованный взгляд и затаенную улыбку какой-то прелестной молодой дамы, которая стояла, опираясь на руку важного самодовольного господина, по-видимому мужа. Ответив вежливым поклоном, Эван продолжал рассматривать попутчиков. Среди них оказались пара клерков в черных сюртуках, пожилая женщина в поношенной старомодной шляпке, похожая на компаньонку или экономку, человек, очень напоминающий повадками коммерсанта, возможно, владельца небольшого магазинчика, процветающий и лоснящийся от удовольствия, в новом сюртуке и вышитом жилете. Того господина, который выехал в Лондон вместе с Эваном неделю назад, что-то не было видно. В его обязанности входило следить и шпионить. Возможно, ему тоже пришлось испытать на себе порочное обаяние ночного города, и он проспал. Несомненно одно: шпиону все равно нечего было бы донести, кроме того, что все свое время в Лондоне Эван посвятил постыдному разврату. Все письма и записки, разосланные и полученные за это время, ускользнули от его внимания. Эван умел мастерски заметать следы.

Он усмехнулся про себя. Британские власти ему не доверяют. Что ж, достаточно мудро с их стороны. Но им никогда не удастся раскрыть его планы. Эван очень умело маскировал все свои действия, осуществляя план прямо под носом у своих тюремщиков.

Не только его свобода и будущее зависели от умения скрывать свои истинные намерения, это могло повлиять на судьбу его сына. Правда в том, что все планы имели непосредственное отношение к освобождению Арланда и его товарищей из тюремных застенков. Когда-то Эвану казалось, что достаточно завоевать свободу для них двоих. Со временем, насмотревшись на ужасы тюрем, он понял, что нельзя допустить смерти и мучений других таких же узников в этих бесчеловечных условиях. Людей морили голодом, морозили до полусмерти, содержали в загаженных камерах и избивали до тех пор, пока они не сдавались в неравной борьбе за жизнь. Страсть к справедливости не позволяла ему спокойно смотреть на все это. По его сведениям, в непосредственной близости были размещены еще шестьдесят тысяч пленных. Если удастся одновременно поднять их на восстание и захватить оружие у охранников, можно противостоять даже армии. Время еще не пришло, но уже не за горами. И Эван сделает все, чтобы его приблизить.

Грозная усмешка на его губах понемногу стала угасать, так как мысли снова вернулись к Арланду. Он был заключен в тюрьму Уайтмур, что недалеко от Вонтеджа. Именно по этой причине власти выбрали для Эвана Вонтедж местом поселения. Ему хотели напоминать о страданиях сына ежедневно и ежечасно. Главная цель наказания — заставить его страдать. В этом они весьма преуспели. Длинными бессонными ночами он сходил с ума от душевной боли, представляя Арланда в застенках. Он думал о страданиях сына каждый раз, стоило лишь взглянуть на силуэты башен Уайтмура, грозно темнеющие на горизонте.

Эван предлагал свою свободу в обмен на свободу сына, свою жизнь в обмен на его жизнь. Власти смеялись ему в лицо, потому что все козыри были у них в руках. И он, и его сын в плену, но в тюрьме удерживают лишь Арланда — изощренная пытка для отца. Так благородный отец Эвана и власти, стоящие на страже интересов аристократии, мстили ему за несговорчивость.

Эвану стало известно, что Нортеск нанес визит герцогу Фарну с целью убедить его использовать свое влияние для освобождения Арланда. Сродный брат был хорошим человеком, пожалуй, единственным в своем роде во всем семействе самовлюбленных лицемеров. Но все усилия оказались тщетны. Эван обдумывал и планировал свои действия тщательно и изощренно на протяжении долгих месяцев плена. А иначе как заглушить страх за бедственное положение сына? Ему следовало бы подумать о том, что он никогда не сможет защитить своего сына. С этими горькими мыслями Эван забросил дорожную сумку на крышу кареты, занял место рядом с попутчиками. В конечном счете он докажет, что в твердости не уступает своему отцу.