Сладкий грех. Падение (СИ)

— Нет. Он не понимает, зачем я занимаюсь всей этой чушью. Я ушёл из дома, когда поступил в университет. Он не дал мне ни евро. Сказал, что если я такой умный, то тогда должен жить сам. Я жил. Я поступил на бюджетное место и работал где мог. Потом я начал писать программы и продавать их. Я встал на ноги сам и стал снова его сыном. Теперь он рассказывает всем, как он мной гордится, словно это его заслуга. Мне не нравится лицемерие. Я это презираю, поэтому стараюсь встречаться с ним редко. Мне он не приятен. Я плохо отзываюсь об отце, Энрика. Но я не хочу врать.

— Спасибо за честность. Знаешь, твой отец мудак. И ты должен сделать вот так, когда встретишь его снова, — показываю два средних пальца. Слэйн смеётся и, перегибаясь через стол, целует меня в кончик носа.

— Я же говорил, что с тобой счастлив. Мне нравится это ощущение. Оно такое большое, — шепчет он. И я вижу искреннюю радость. Словно внутри него сидит ребёнок, который действительно только начинает жить.

Слэйн разливает нам чай, и я вдыхаю его аромат.

— Обожаю чай. Не понимаю, почему все зациклились на кофе? Чай же более многогранен.

— Я того же мнения. Я покупаю много чая. Я люблю его. Мы можем съездить в мой любимый магазин. Он находится за пределами Дублина, но там можно создать свой чай. Я этим занимаюсь ночью. Владельцы меня знают, и они всегда согласны открыть только для меня магазин. Там я тоже испытываю радость, — говорит он.

— Здорово. Я хочу. А когда придёт врач?

— В девять.

— И ты впустишь её сюда?

— Ради тебя и твоего спокойствия, да, но в комнату для гостей. Моя спальня — моё личное пространство.

— Но я там была.

— Ты тоже моё личное пространство, Энрика.

Довольно улыбаюсь и кусаю булочку. Без сомнения, этот мужчина знает, как покорить девушку. Он превосходный.

— И что будет дальше? Мне нужно выглядеть иначе?

— Если ты захочешь.

— А если я попрошу новую одежду?

— Я не буду против. Я дам тебе её.

— А если я буду наглеть? — Прищуриваюсь я.

— Не будешь. Ты не такая. И ты вряд ли позволишь мне купить для тебя одежду, но мы можем ночью покопаться в мусорных баках. Думаю, это должно быть весело.

Кусок застревает в горле.

— Ты шутишь? Ты что… знаешь, откуда…

— Энрика, я знаю о тебе многое. Да. Это достойно уважения. Я уважаю тебя за твой характер и принципы, Энрика. Уметь давать жизнь вещам и людям снова это дар.

— И тебе не противно?

— Нет. Мне нравишься ты. Ты человек. Остальное тряпки. Я принимаю тебя такой, какая ты есть.

— Почему ты ещё не мёртв? — Шепчу я.

— Прости, что? — Слэйн распахивает глаза и там пробегает ужас.

— Ой… я… хотела сказать, что хорошие люди исчезают с планеты, как редкие животные. Я неправильно выразилась, просто ты меня постоянно поражаешь. Ты самодостаточный, умный, богатый, красивый. Ты элитный. Чувствую себя самозванкой рядом с тобой.

— Энрика, мы это исправим. Вместе. Через неделю ты будешь чувствовать себя хорошо рядом со мной.

— Я тебе верю, — улыбаюсь я.

Делаю пару глотков чая, замечая, что Слэйн наблюдает за мной и осторожно кусает свою булочку. Он ест осторожно. Вчера тоже. Пользуется сотней приборов, а я руками. Я как дикая грязнуля, а он богатый принц. Золушка рыдает, драя свои котлы.

— Значит, у тебя с отцом плохие отношения?

— Нет. Они стабильные. А что?

— Просто ты говорил про подпольный клуб и то, что ты категоричен к его выбору.

— Да, это так, но он мой отец. Он может заниматься любым бизнесом. Это его выбор, не мой. Клубы приносят ему приличный доход, как и всей нашей семье. Скажем так, что это когда-то помогло моим предкам не умереть от голода.

— Понятно. А какие это клубы? То есть там дерутся и люди делают ставки, да? Я слышала от тех, с кем работала, что такое бывает.

— Да. Там отмывают большие деньги. Люди приходят и делают ставки. Есть клубы для богатых людей, есть для тех, кто живёт зачастую на улице. Они приходят туда, чтобы заработать, в итоге оказываются в больнице с многочисленными переломами. Хотя иногда их переводят в разряд любимчиков, и они попадают на другой уровень. Есть любимчики, есть те, кто приходит попробовать свою удачу. Каван один из любимчиков.

— Даже не удивлена. Он псих, — кривлюсь я.

— Когда ты узнаешь его поближе, он тебе понравится.

— Это тоже одно из твоих правил: знакомство с ним и общение? Я не хочу узнавать его поближе, — шиплю я.

— Нет, это не правило. Я бы на самом деле не хотел, чтобы кто-то знал о нашей договорённости.

— Тогда зачем мне знать его поближе?

— Не знаю. Вырвалось. Я не планировал этого говорить.

— Хорошо, — облегчённо вздыхаю и возвращаюсь к завтраку.

Мне этот псих не нравится. Он меня ненавидит. И если он узнает, что я здесь, то он мне сам шею свернёт. Он предупреждал меня. Он говорил бежать, иначе мне не понравятся последствия. Он имел в виду Слэйна?

— Скажи, а ты разговаривал с ним обо мне? — Интересуюсь я.

— Да. Мы друзья. Я с ним говорю больше, чем с другими.

— А что конкретно ты ему говорил?