Сладкий грех. Падение

Слэйн, крепко держа меня за руку, ведёт сквозь толпу. Она расступается перед ним, как перед чёртовым Богом. Люди останавливаются и смотрят на него. Девушки облизываются, а мужчины делают вид, что это всего лишь очередная богатая задница. Вау. Но никто не замечает меня. Никто. Здесь все в откровенных нарядах в духе Дейзи. Я одна одета так, как будто собралась выгулять собаку. Понятно, почему на меня никто не обращает внимания и это хорошо. Я бы не хотела, чтобы меня пожирали взглядами и трахали глазами, как Слэйна. Последнее вот мне не нравится. Меня бесит, что ни одна стерва не замечает, что он держит меня за руку, а не их. Им плевать, а вот мне… совсем нет. Этот крутой парень со мной, ясно? Со мной.

Ревность изъедает мои мысли, а Слэйна ничего не волнует. Он даже не смотрит ни на кого, а только идёт вперёд. Перед нами открывают двойные двери, и мы оказываемся в более тихом помещении. Мы спускаемся по лестнице, и я слышу крики из-за закрытых тёмных дверей. Здесь приглушён свет и тоже стоит охрана.

— Мистер Нолан, рад видеть снова, — один из охранников улыбается ему.

Слэйн только кивает.

— Запомни её. Энрика. Она всегда со мной, — бросает он. Двое мужчин оглядывают меня сканирующими взглядами, а потом открывают двери.

— Ты как чёртов бандит. Это жутко, — шепчу я, когда мы проходим в большое помещение. Здесь толпятся мужчины и женщины у странных стоек, похожих на кассы «Макдональдса».

— Ставки. Они делают ставки, — объясняет Слэйн и ведёт меня дальше. Мы снова спускаемся и опять то же самое. Охрана. Требование запомнить меня и очередная комната. Но здесь не так много людей, как было наверху. И люди здесь элитные. Это можно легко сказать по мужским шикарным костюмам и украшениям девиц, висящих на локтях своих партнёров.

— Самый дорогой зал. Исключительно для тех, кто ставит от двадцати тысяч евро и выше, — говорит Слэйн.

— Двадцать тысяч? Глупая трата денег, — фыркаю я.

— Если тот участник, на кого ставишь, выигрывает, то получаешь двойную сумму. Если нет, то остаёшься в минусе. Хочешь сыграть? — Интересуется Слэйн.

— Ни за что. Это чудовищно. Люди не животные, — морщусь я.

— Ошибаешься. Люди хуже животных, Энрика. Животные умеют быть милосердными. Люди же обожают причинять боль своему виду. Таким образом они ощущают власть над ними, и это заставляет их сходить с ума. Ставки — это ещё одна наркотическая зависимость.

Мы проходим в огромный зал, заполненный людьми. Здесь мягкие кресла, как в кинотеатре. Но вот вместо экрана огромный ринг, вокруг которого шипованная клетка. Сглатываю от отвращения, спускаясь ближе к этому сооружению. Там дерутся двое мужчин. Они лупят друг друга в перчатках, а люди кричат, поддерживая своих любимцев.

— У нашей семьи есть особое место, — Слэйн поднимает голову, и я делаю то же самое. Над обычными креслами возвышается пустующая ложа.

— Но я не использую её, иначе Каван меня не услышит и не увидит. Да и чем ближе к рингу, тем жарче, — Слэйн останавливается у двух кресел в первом ряду, а напротив них столик, как в ресторане. Он указывает взглядом мне садится, а меня пробирает жуткий холод от того, как всё это отвратительно. Я даже не могу смотреть на ринг. Я слышу крики, ругань, требования. А эти придурки дерутся так, словно от этого зависит их жизнь. Дерьмо.

— Хочешь что-нибудь выпить, Энрика? — Интересуется Слэйн, пододвигая мне меню.

— Меня вырвет, если я это сделаю. Но если ты хочешь, чтобы я это сделала, то без проблем. Всегда к твоим услугам, — фыркаю я.

Ладонь Слэйна ложится на моё бедро, и он сжимает его. Сглатываю от того, как быстро предаёт меня моё тело. Я поднимаю на него взгляд с вызовом, что не собираюсь сдаваться.

— Я буду вытирать твою рвоту столько, сколько потребуется. Меня этим не отпугнуть, — он понижает голос, приближаясь ко мне.

— Мне нравится заботиться о тебе. Пусть это будет моим фетишем, — выдыхает он мне на ухо. Боже мой… да он издевается.

Я проглатываю язык, теряясь моментально в этом новом Слэйне. Ненавижу его. Чертовски ненавижу его.

— Ты сказал, что ты откроешь мне какой-то секрет. Мы могли бы перейти к нему побыстрее? — Дёргаю ногой, сбрасывая его руку.

— Ты злишься.

— Какой ты догадливый, — язвлю я.

— Ты возбуждена.

— Ты болен, — фыркаю я.

— Глубоко.

Раздражённо цокаю и отворачиваюсь. Мне претит сам факт того, что мы находимся здесь, что я нахожусь здесь по собственной воле. Это отвратительно, и я ненавижу себя за то, что позволила Слэйну притащить меня сюда.

Раздаются аплодисменты и крики. Некоторые люди подскакивают со своих мест. Озадаченно поднимаю брови и бросаю взгляд на арену. Мужчина, побитый, весь в синяках и с кровью на носу выходит вперёд. Его объявляют победителем. Я даже не удивлена. Он огромный. Это гора чёртовых мышц. Его противник лежит на полу. Господи… кажется, он даже не дышит.

— Он в нокдауне. Он живой, — подсказывает Слэйн.

— Как ты узнал, что я думаю об этом? — Удивлённо шепчу я.

— Я наблюдаю за тобой, Энрика. Твоё дыхание сбилось. Ты закусила губу. Нахмурилась. В твоих глазах появилась жалость.

— Это так плохо?