Сладкий лжец

– Мы, наверное, перебудили весь дом, – произнесла я сдавленным шепотом.

Люсьен чуть прикрыл веки, напряжение охватило его с такой силой, что он задрожал. И на какую-то долю секунды мне показалось, будто он вообще меня не услышал. Но затем он громко сглотнул, и его голос прозвучал хрипло и натянуто:

– Моя очередь шутить, но в голове у меня пусто, Эм, потому что я не могу… я не могу. – Он крепко зажмурился, затем широко открыл глаза. – Я больше не могу с этим бороться. Я хочу тебя. Чертовски сильно.

Мое дыхание участилось. Его взгляд метнулся к моим губам, а затем снова к глазам. Дрожь снова пробежала по его телу.

– Ты хочешь этого?

Плохая идея. Наихудшая.

– Да, – вырвалось у меня. – Да.

Глава двадцатая

Люсьен

Да. Это все, что мне нужно было услышать. Я почувствовал это слово на своей разгоряченной коже, попробовал его на вкус. Одно простое «да», и я задрожал. Залитая лунным светом, она смотрела на меня снизу вверх широко раскрытыми глазами, полными желания. Она приоткрыла губы в ожидании.

Стон вырвался из глубины души, и я наклонил голову, завладев ее ртом, на который так страстно мечтал претендовать. Да, да и еще раз да. Ее губы прижались к моим – мягкие, сочные, совершенные. Боже, она была идеальна. Я поцеловал ее, изголодавшийся, отчаявшийся. Ее вкус напоминал вкус спасения – свежей, сладкой воды после многих дней горения.

Когда я накрыл ее рот своим, руки скользнули в ее волосы, чтобы удержать. И Эмма открылась мне, выгнув спину, прижалась грудью к моей груди и поцеловала меня с диким пылом. Все мое тело сжалось. Похоть захлестнула меня так быстро и сильно, что у меня закружилась голова.

Я лизнул ее горячий рот, растворяясь в ней. Пухлые губки двигались вместе с моими. Мы нашли ритм, сладкий и глубокий. Я прижимался к великолепному изгибу ее рта, и она принимала меня. Каждый поцелуй вызывал во мне чувство облегчения, будто я наконец-то получил именно то, в чем нуждался, заставлял меня страстно желать большего. Освобождение и потребность. Освобождение и потребность.

Одеяла зашуршали, когда я откинул их в сторону и притянул ее ближе. Эмма прижималась ко мне так, словно ее создали для того, чтобы она оказалась рядом со мной. Возможно, раньше я бы посмеялся над этим сравнением, но тогда Эмма Марон еще не находилась в моих объятиях. Теперь все, о чем я мог думать: «Где ты была все это время?»

Я скучал по ней еще тогда, когда не знал ее.

– Люсьен, – прошептала она в мои губы, ее руки сжали мои плечи. – Люсьен.

Она повторяла мое имя, словно молитву. Боже, я хотел исполнить любое ее желание.

– Эм. – Я протиснулся своим бедром между ее. Влажный жар проник в мои мышцы, она сжалась и повела бедрами с тихим беспомощным стоном.

– Тебе хорошо, милая? – Она оставалась в тени, и мне хотелось включить лампу, чтобы разглядеть ее как следует. Но это означало бы остановиться, а я не хотел ее отпускать. Я полагался на прикосновения, проводя пальцами по ее руке, вверх к шее, где на коже выступили капельки пота. – Тебе нравится кататься на моем бедре?

– Да. Да. – Снова это слово. Лучшее слово на свете.

Ее губы щекотали мои, она тяжело дышала. Бедра двигались в такт. Я обхватил ладонями ее щеки и впился в рот, пока она получала удовольствие. Я так долго хотел подарить ей это. Так чертовски долго. Ее руки нашли мою грудь и скользнули вниз, прокладывая путь вдоль моего торса. Это простое действие и то, как она хныкала и часто дышала мне в рот, вызвало жар, который пробежал по моей коже.

Когда ее тонкая рука дотянулась до моего члена и сжала его сквозь боксеры, у меня вырвался стон. Я вздрогнул, находясь на волоске от того, чтобы кончить, пока она осторожно ощупывала меня в темноте. Это могло бы показаться забавным, если бы я не был так взвинчен.

– Достань его, – прохрипел я, двигая бедром, зная, что она это почувствует. Я хотел, чтобы ее рука коснулась моей обнаженной плоти. – Пожалуйста.

Она ловко забралась под пояс и обхватила пальцами мой нуждающийся член, крепко сжав его. И после этого уже я стал тем, кто хныкал и задыхался, пока трахал ее ладонь, ведь это было так приятно. Сладкое облегчение, горячее наслаждение. Я чувствовал себя живым. Она заставляла меня чувствовать себя живым.

Моя дрожащая рука нащупала изгиб ее талии, где, застряв между нами, смялась ее ночная рубашка. Кончики моих пальцев скользнули под нее, нащупывая шелковистую кожу.

– Эм. – Я поцеловал ее. – Могу я увидеть тебя?

Пожалуйста. Прошу.

Эмма пососала мою нижнюю губу, ее рука все еще поглаживала мой член, но она отстранилась достаточно, чтобы поймать мой взгляд. Ее глаза остекленели, губы распухли и стали влажными.

– Сними ее с меня. Сними.

Она будто не могла дышать, нуждалась в моей помощи.

Я попытался стянуть рубашку, но потом разразился смехом.

– Тебе придется отпустить мой член, милая.

Она снова поцеловала меня, жадно прижавшись губами.

– Не хочу этого делать.

Я ухмыльнулся, грудь наполнилась теплом.