Сладкий лжец

– Что, черт возьми, происходит?

Бросив сумки на пол, он наклонил голову и глубоко вздохнул.

– Ничего. Это была долгая ночь, и, может быть, нам стоит отдохнуть…

– Люсьен.

Он поднял голову и встретился со мной взглядом. Его глаза затуманились, выражение лица стало напряженным и жестким.

Я сделала вдох и выдох.

– У тебя есть выбор. Закройся от меня или впусти. Я надеюсь, ты сделаешь правильный.

Он моргнул, будто его ударили, и его напряженные плечи внезапно поникли.

– Прости, – прохрипел он. – Я не могу… не прямо сейчас…

Когда меня охватило разочарование, я собралась с духом. Он поднял руку в беспомощном, растерянном жесте.

– Моя голова. Это моя голова, Эм. Я не могу…

О. Черт.

Я сделала шаг, но его рычание остановило меня.

Люсьен крепко схватился за затылок.

– Не думаю, что ты до конца понимаешь, какой ужас я испытываю, когда говорю женщине, которую хочу больше всего на свете, что не могу этого сделать, потому что у меня чертовски болит голова. Это похоже на какую-то комическую шутку, но сейчас у меня нет сил смеяться.

Он выглядел таким несчастным, таким разочарованным, что мое сердце забилось с дикой силой.

– Я тоже не смеюсь, – тихо ответила я. Теперь, когда он признался, я увидела признаки. Признаки того, что я слишком увлеклась своими похотливыми мыслями и неуверенностью, чтобы заметить его боль. Ему снова было больно. Плохо.

– Эмма. Милая. Я не хочу, чтобы ты видела меня слабым.

– Что ж, это хорошо. Потому что все, что я вижу, – это сила.

Люсьен заметно сглотнул, словно не в силах придумать ответ. Резкие черты его лица говорили о страдании, но он не сдавался – упрямый до глубины души.

Легким движением я закрыла дверь, а затем задернула тяжелые шторы, отсекая яркий солнечный свет и погружая нас в прохладную, тусклую тишину.

Люсьен стоял как статуя, наблюдая за мной. Я подошла к нему, заметив, как его большое тело покачивается от усталости.

– Ложись в постель, детка.

По его губам пробежала дрожь.

– Детка?

– Сладенький, дорогой, дражайший Люсьен.

– Ты заставляешь меня краснеть.

Он тянул время. Будто я не понимала. Вот глупец.

– Ладно. – Я взяла его за сопротивляющуюся руку и повела к кровати. Нужно отдать должное его крайней аккуратности. Кровать застелена, постельное белье свежее. – В постель.

Он остановился лишь на мгновение, перевел взгляд с меня на кровать. В конце концов сквозь толстую стену упрямства просочилось понимание того, что я тоже не собираюсь уступать, и он слабо улыбнулся мне.

– Да, мэм.

Он мучительно медленно разделся до боксеров, а затем забрался в кровать со вздохом, который красноречиво свидетельствовал о боли. Я укрыла его, затем погладила напряженный изгиб плеча, прежде чем отправиться в ванную посмотреть, есть ли у него какие-нибудь лекарства. И нашла слишком много, включая таблетки от мигрени. Меня снова поразило, с какой болью приходится сталкиваться спортсменам. То, что Люсьен чуть не плакал, когда у него разболелась голова, говорило мне о том, как ему плохо.

Я собрала остальные свои принадлежности и вернулась в спальню. Люсьен растянулся на кровати, его рука сжимала подушку.

– Люсьен, – прошептала я, и он пошевелился, взглянув на меня одним нефритовым глазом. Я протянула ему таблетку. – Возьми-ка.

Заворчав, он повернулся и приподнялся на локте, чтобы взять таблетку и стакан чая со льдом, который я приготовила для него.

– Выпей все, – произнесла я.

– Да, мэм… – Он резко умолк, когда я сняла сарафан. Поднеся стакан ко рту, он задумчиво проследил за моими движениями прищуренными глазами. – Ты прекрасна.

Меня захлестнуло удовольствие. Но я одарила его чопорным взглядом.

– Сейчас не время для комплиментов. Пей свой чай.

Легкая улыбка заиграла на его губах, и он сделал, как я сказала. Закончив, протянул мне пустой стакан. Слишком хорошо осознавая, что нахожусь в нижнем белье и что он смотрит на меня, я схватила охлаждающий пакет.

– Куда это приложить? Шея или лоб?

Что-то промелькнуло в его глазах – эмоция, которую я не смогла определить, – и он судорожно сглотнул. Когда Люсьен заговорил, его голос звучал хрипло.

– Шея. Пожалуйста.

– Хорошо, подвинься.

Настороженный, но тихий, он освободил для меня место и, когда я откинулась на подушки, шокировал меня, прижавшись ко мне всем телом и положив голову мне на грудь. Когда я поместила прохладный пакет на его твердую, как сталь, шею, он удовлетворенно вздохнул и крепче обнял меня за талию.

Улыбаясь про себя, я запустила пальцы в его густые волосы. Я чувствовала то же самое прошлой ночью, но тогда это смешалось с безумием и желанием. Теперь, успокаивая его, я могла просто насладиться ощущением шелковистых прядей между пальцами. Волосы Люсьена были удивительно густыми и волнистыми. Я даже позавидовала. Мои волосы к этому моменту превратились бы в громоздкое воронье гнездо.

Люсьен застонал, звук будто вырвался у него сам собой. Верхняя часть его плеч стала твердой как камень. Взглянув вниз, я увидела, что его лицо осунулось.

– Плохо, да? – прошептала я.