Сладкий лжец

Нижняя часть моего пресса напряглась. Мне вдруг стало обидно, что именно Сэл увидел эту картину. Сам виноват, черт меня дери. Вместо того чтобы самому доставить корзину, я послал его.

Я сосредоточился на тесте и неоргазмической информации, которую мне дал Сэл.

– Значит, никакого изюма.

Что тогда? Круассан? Шоколатин?[48] Шоссон?[49]

– Ей также понравились фрукты, – добавил Сэл, вторгаясь в мои мысли. Он усмехнулся, жуя крекер. – Хотя ты едва ли сможешь присвоить себе заслуги за них.

Наблюдай, приятель.

Я выбирал эти фрукты, мыл их, нарезал идеально ровными, тонкими ломтиками. Каждый кусочек, который она положила себе в рот, каждый стон удовольствия, изданный ею, – все благодаря мне. И, черт возьми, это так сильно завело меня, что даже руки задрожали.

Ей понравились фрукты. И все же я решил попробовать сделать шоссоны. Меня бы поразило, если бы оказалось, что эта женщина не любит яблочные турноверы.

– Замышляешь очередное кулинарное совращение, не так ли? – Сэл украл еще один крекер.

– Хватит лопать. Они для обеда.

– О, и что же ты подашь с ними?

– Нарезанные яблоки и груши, лавандовый мед и сыр. Томатный суп… – Я заметил самодовольное лицо Сэла и впился в него взглядом. – Знаешь что? Сам готовь себе обед.

– Кто-то у нас ворчун.

– Хм-м.

– Может, тебе стоит пойти поплавать?

– Может, тебе стоит пойти на?..

– Тише, тише, здоровяк. – На этот раз Сэл ухватил грушу. – Мы оба знаем, что ты такой сварливый, потому что завелся.

– Ты как будто жить не хочешь.

– Амалия убьет тебя, если хоть волосок с моей головы упадет, так что, думаю, я в безопасности.

– Даже не рассчитывай на это.

Сэл закатил глаза, совсем не испугавшись.

– Да брось. Ты же просто зефирка внутри, Оз. В людях, которые пекут так, как ты, не может быть ничего, кроме совершенно милого, доброго сердца.

Зарычав, я бросил тесто на стол и молча сосчитал до десяти. Это место должно было стать убежищем от стресса. Но меня окружили бабушка, игравшая в сваху, актриса, доводившая меня до эксгибиционизма, и модный стилист, который действовал мне на нервы.

Сэл перебрасывал грушу из руки в руку, как мяч.

– Зачем ты отрицаешь, что хочешь ее?

Я перехватил грушу и положил ее на столешницу.

– А ты видишь, что я отрицаю?

Это его проняло. Он на секунду застыл в замешательстве.

– Черт, тогда в чем проблема?

В столь многом.

– С такими женщинами остаются… – Навсегда. – Но я в таком не заинтересован. И, поверь мне, она тоже не заинтересована в том, что я могу ей предложить.

– Значит, ты собираешься торчать тут все время, избивая это несчастное тесто?

– Ар-р. – Кухня вдруг показалась ничтожно маленькой. Я расправил плечи, но легче не стало. К черту. – Хочешь свалить отсюда? Выпить?

Идеально выщипанные брови Сэла изогнулись дугой.

– Скоро обед.

Я развязал фартук и повесил его на крючок у кладовой.

– Амалия и Эмма придумают, как себя обслужить.

Одна только мысль о маленькой мисс Шпионке, вторгающейся в мою кухню, обожгла кожу, будто пламя от взорвавшейся духовки. Я снова повел плечами.

– Ты идешь?

Глава восьмая

Люсьен

Урок усвоен: никогда нельзя недооценивать Сэла. Он такой же скользкий, как его помпадур.

Мы направлялись к передней части дома, когда столкнулись с Эммой. Она закончила плавать – о чем я изо всех сил старался не думать – и возвращалась в свое бунгало. Но помешало ли это Сэлу подозвать ее? Нисколько. Он сделал это с едва скрываемым удовольствием.

Это также не помешало ему пригласить ее пообедать с нами. Он чертовски хорошо знал, что я пытаюсь избегать ее. Однако грубить и протестовать мне не хотелось. Поэтому, когда взгляд ее темно-синих глаз, в котором сквозило сомнение насчет того, хочу ли я, чтобы она пошла с нами, метнулся к моему, я почувствовал себя обязанным смириться и настоять на том, чтобы она присоединилась.

Так мы оказались в моей любимой забегаловке, где готовили гамбургеры и милкшейки, а из окон открывался вид на бледный песчаный пляж и ярко-голубой океан за его пределами. Среди любителей пляжного отдыха и серферов Эмма выделялась как мини-солнце, привлекая жадные или любопытные взгляды. Она казалась беззащитной. Я не знал, узнал ли ее кто-то из них – она надела большие белые солнцезащитные очки и широкую белую шляпу с желтыми маргаритками. Это могло бы выглядеть нелепо, но, как и у Сэла, у нее был свой собственный, подходящий ей стиль.

Сэла я мог игнорировать запросто. Но с Эммой дела обстояли иначе. Я чувствовал ее, будто она постоянно водила своей тонкой рукой по моей коже. Это чертовски нервировало.

Кожу защипало, когда она поставила поднос на стол и села рядом со мной, чтобы с удовлетворенным вздохом посмотреть на океан.

– Я скучала по Южной Калифорнии.

– Когда ты была здесь в последний раз? – спросил я.

– Восемь месяцев назад. – Ее пухлые губки криво изогнулись. – Не так давно, знаю. Но ощущается иначе. – Я не мог видеть ее глаз за очками, но чувствовал ее взгляд. – Что насчет тебя? Ты родился в Калифорнии?