Сладкий папочка

Я как сквозь туман осознавала присутствие Майка, мямлившего что-то вроде, как все не вовремя и, может, он лучше пойдет. Мы не обращали на него никакого внимания.

Я схватила телефон и, не отпуская Каррингтон с колен, набрала номер врача.

– Ты же могла подавиться, – отчитывала я ее. – Каррингтон, не смей никогда больше ничего класть в рот: ни пенни, ни пятицентовые, ни десятицентовые монетки – ничего постороннего. Ты не повредила себе горло? Когда ты ее проглотила, она прошла до самого конца?

Каррингтон, перестав плакать, важно задумалась над моими вопросами.

– Кажется, я чувствую его у себя под грундиной, – ответила она. – Он застрял там.

– Нет такого слова «грундина». – Мой пульс стучал, как отбойный молоток. Оператор на телефоне перевел меня в режим ожидания. Я лихорадочно соображала, может ли проглоченный пенни вызвать отравление металлом. Из чего делают пенни? Из меди? Не засядет ли этот пенни где-нибудь в пищеводе у Каррингтон и не потребуется ли операция по его удалению оттуда? Сколько, интересно, будет стоить такая операция?

Женщина на другом конце провода была возмутительно спокойна, выслушивая описание нашего чрезвычайного случая. Она записала информацию и сказала, что педиатр перезвонит мне через десять минут. Я повесила трубку, продолжая держать Каррингтон на руках, которая сидела у меня на коленях, свесив голые ноги.

К нам приблизился Майк. По выражению его лица я поняла, что этот вечер навсегда останется в его памяти как свидание в аду. Ему так же отчаянно хотелось уйти, как мне – чтобы он ушел.

– Послушай, – неуклюже начал он, – ты классная девчонка, очень милая, но... Мне в жизни такого на данный момент не нужно. Мне нужна девушка без довеска. Видишь ли... я не могу помочь тебе наладить жизнь. У меня своих проблем выше крыши. Возможно, тебе этого не понять.

Я все прекрасно понимала. Майк искал девушку без проблем и без прошлого, ту, о которой с полной уверенностью можно было сказать, что она не совершит ошибок, не разочарует его и не причинит боли.

Позже мне станет жаль его. Ведь я знала, что Майка в его поисках женщины без довеска ждет в жизни множество разочарований. Но в тот момент я не чувствовала ничего, кроме раздражения. Я вспомнила, как в подобных случаях приходил на помощь Харди, как он решительно входил в комнату и брался за дело, я вспомнила, какое невероятное облегчение я испытывала, зная, что он рядом. Но Харди не было. Вместо него возле меня маячил какой-то никчемный мужчина, не удосужившийся даже предложить свою помощь.

– Ничего страшного, – как можно беспечнее отозвалась я. Хотелось швырнуть чем-нибудь в него, как в приблудную собаку, от которой никак не можешь избавиться. – Спасибо за вечер, Майк. Мы сами справимся. Ты не обидишься, если я не пойду провожать тебя до двери...

– Конечно-конечно, – поспешно сказал он. – Конечно.

И с этим испарился.

– Я умру? – с интересом и без особого беспокойства осведомилась Каррингтон.

– Только если я поймаю тебя еще раз с пенни во рту, – ответила я.

Перезвонивший нам педиатр прервал мой бурный поток эмоций:

– Мисс Джонс, как ваша сестра дышит – с присвистом или задыхается?

– Она не задыхается. – Я посмотрела Каррингтон в лицо. – Детка, дай-ка я послушаю, как ты дышишь.

Она с энтузиазмом подчинилась, тут же изо всех сил задышав, как телефонный извращенец в трубку.

– Хрипов не слышно, – сообщила я доктору и снова повернулась к сестре: – Все, Каррингтон, хватит.

В трубке послышался смешок.

– Все в порядке, Каррингтон жить будет. От вас же требуется только одно – последующие пару дней проверять ее стул, чтобы убедиться, что монета вышла. Если вы ее не обнаружите, можно будет сделать рентген, удостовериться, что она нигде не застряла. Но я почти с полной уверенностью могу вам гарантировать, что это пенни вы увидите в горшке.

– Вы можете дать мне стопроцентную гарантию? – не успокаивалась я. – «Почти» мне сегодня не годится.

Врач снова засмеялся:

– Давать стопроцентные гарантии, мисс Джонс, не в моих правилах. Но для вас я сделаю исключение. Даю вам одну большую гарантию того, что в течение сорока восьми часов пенни окажется в горшке.

Следующие два дня мне пришлось ковыряться в унитазе проволочным прутиком, всякий раз как Каррингтон рапортовала о выполнении задачи. И пенни наконец был обнаружен. Не один месяц после этого Каррингтон всем подряд сообщала, что у нее в животе побывал пенни на счастье. Теперь с нами должно случиться что-то очень хорошее, уверяла меня она, дай только срок.

Глава 14