Сладкий плен

Никита усмехнулся, присев на диван. Его взгляд заскользил по моему лицу, затем телу, и становился на ноге.

– Я не понимаю вас. Вы привозите меня домой, смотрите на мои детские фотографии…

– Всю свою жизнь я следовал правилам. Держал себя в дозволенных рамках. И только потому, что моя семья, очень много значит для меня. Я старался не разочаровывать отца, радовать свою мать. Моё окружение состоит из лизоблюдов, и лжецов. Женщины – это отдельная категория в моём обществе. Фальшивы и до омерзения надменны. Ты настоящая, и мне это нравится. Ты смелая, гордая, но не надменная. Ты дерзкая и наглая. И действительно очень красивая.

Слушая его, я не переставала представлять его без одежды. Мне ужасно хотелось увидеть его тело. Оно настолько же красиво, как и его лицо?

– Интересно… – пробормотала я, не в силах отогнать бесстыдные мысли.

– Ты о чём?

– Что? – я взглянула в его глаза, почувствовав, как краска заливает моё лицо.

– Ты краснеешь?

Никита произнёс это насмешливым тоном, будто догадался о моих грязных помыслах.

– Меня смущает одно ваше присутствие. Неудивительно, что я краснею. Почему вы решили откровенничать со мной? Вы не знаете меня.

– Поверь, я живу в таком мире, и вынужден разбираться в людях. Ладно, отдыхай, лечи ногу. Как доработаешь проект, сообщи. На работу не приходи, пока полностью не поправишься. Я навещу тебя, если ты не против?

Конечно, я против! Я вообще против того, чтобы оставаться с ним наедине! Он меня нервировал, и эти пошлые мысли в моей голове меня беспокоили.

Никита пошёл к двери, и, услышав, как она захлопнулась, я выдохнула и откинулась на спинку дивана.

Ну почему он так сексуален?! От него так и исходили феромоны. Меня одолевала похоть в его присутствии.

Другое дело Вадим. Он притягателен, и я уверена, хорош в постели. Но этот просто искуситель.

– Блин…

Выпалила я, и пошла на кухню, делать чай.

****

Весь день я просидела за работой. И когда раздался звонок в дверь, я вспомнила, что должен прийти Вадим.

До хромав до двери, открыла её, и увидев Вадима, пригласила войти.

– Семь вечера, и как обещал, принёс ужин.

Мой взгляд упал на пакеты в его руках.

– Покупной?

– Да, прости. Но это хороший итальянский ресторан. Тебе понравится.

– Это неважно. Я хочу, есть, и мне всё равно где ты её взял, да хоть у бомжа отобрал.

– Очень смешно…

– Шучу! Неужели не ясно?!

– Ладно, садись за стол, я всё сделаю.

Мы пошли на кухню, и присев за стол, я стала смотреть, как он накрывал на стол. Пахло изумительно. Жареные крылышки, и макароны с заправкой из соуса с морепродуктов. Затем салат, и хрустящие булочки. У нас намечался пир. Вадим достал бутылку белого вина, открыв ее, налил в два бокала.

– За твою ногу!

Произнёс Вадим, подняв бокал. Кивнув, я взяла свой, и, сделав глоток, поставила на стол.

– Так ты живёшь один… – я наложила себе в тарелку еды, и принялась есть.

– Да, эту квартиру я получил, когда покидал интернат.

Ответил он, и начал уплетать курицу.

Я чуть не подавилась. Сначала история с его женой. Сейчас выясняется он детдомовский!

– Прости.

– Слушай, если ты так будешь реагировать на мои ответы. Я боюсь, у нас и разговора не состоится.

Вадим хохотнул, отпивая из бокала вино.

– А как же ты стал врачом? Это же дорогое обучение.

– У меня талант. Директор интерната помог мне получить стипендию. И я его не подвёл. Мир не без добрых людей. Мне тридцать пять, и я уже заведующий отделением Хирургии. Останавливаться не собираюсь, подал заявку в центральную больницу.

– Это хорошо. Я рада за тебя.

– А ты? Где твои родители?

– Они в пригороде живут. В частном секторе. У них домик, мама любит уединение, а отец любит маму. Я в городе недели не живу, если они узнают о травме, маму хватит удар. И я приёмный ребёнок.

Вадим поперхнулся, и, вскочив начал откашливаться. Да, как у нас оказывается много общего. Только вот я смогла обрести любящую семью, а он по- прежнему один.

– Прости! Я не ожидал… – произнёс Вадим, уже успокоившись. – Ты полна сюрпризов.

– Это да. Но не люблю вспоминать об этом. Я очень люблю своих родителей.

– Это понятно. И вижу они тебя.

– Да, это так.

Ответила я, сожалея о том, что ему не удалось обрести семью.

– Я совсем забыл. Твоя нога, давай я посмотрю.

Вадим придвинул стул, и, положив на него мою ногу, стал разбинтовывать.

На мне были короткие шортики, и его руки касались моей воспалённой кожи. Наконец разбинтовав, он осмотрел рану, и удовлетворительно кивнул.

– У тебя есть аптечка?

– Да, в ванной…

– Сиди, я сейчас.

Вадим пошёл в ванную, и вскоре вернулся уже с аптечкой. Его руки вновь коснулись моей кожи, и он замер, подняв на меня глаза.

– Не надо… – прошептала я, чувствуя тепло его рук.

– Ты мне нравишься. Я бы хотел попробовать…

Я не знала, что в таком случае следует сказать, парню, который одинок во всех отношениях. Мне стало жаль его, настолько, что я непроизвольно кивнула головой. И увидев на его лице улыбку, я издала мысленный стон.

– Вадим я не хочу давать тебе ложной надежды. Ты хороший парень, милый, очаровательный. Что если я разочарую тебя? У меня сложный характер…