Сладкий роман

Вначале меня так и несло - и воспоминания о первой римской встрече с триумфальным выходом обнаженного героя на балкон ( явно его не вдохновившие), и восторженный лепет о его экранных героях - бравых ребятах в кителях и гимнастерках (широко улыбнулся - "у меня их уже целый взвод") и осторожное касание семейной темы (мимоходом буркнул: "киска в порядке. Бэби скоро два года".). Пробовала разжечь любопытство блаженствующего под тентом кавалера рассказом о своих похождениях. Слушал, не прерывая, и вроде считал пересекающих его поле зрения чаек. Потом поднялся, опираясь на локтях, и нависнув надо мной заинтересованным лицом, несколько секунд приглядывался, собираясь спросить, очевидно, что-то очень интимное. Протянул руку к моему бюстгальтеру.

- Это его я уже грыз? Долой объедки!

Солнце повисло над горизонтом и я попыталась притормозить Чака, вспомнив о запланированной сегодня ночной сцене. Но куда уж там! Продолжая сопротивляться, я не думала о разбросанных на палубе дисках и стеклянных бокалах. И вдруг поняла: ещё одна попытка отвертеться, и Чак разнесет все... Про Сола я в этот раз не вспомнила.

...Ночью, поставив яхту в дрейф, мы все сидели на корме при зажженных свечах, снабженных хрустальными защитными колпачками, и ели приготовленную нашим коком "акулятину". Не знаю, что это было на самом деле, но переперчил он отчаянно, рассчитывая, наверно, поддержать острыми приправами потенцию героя. У меня заныло в желудке и горело горло, так что приходилось много пить и почти отмалчиваться в затеянной Солом интеллектуальной беседе о проблемах современного кино и перспективах притока "свежей крови" в этот отмирающий вид искусства.

Вначале он прошелся по призерам прошедшего каннского фестиваля, обнаружив желчную иронию неудачника. Не будучи поддержанным, Сол неожиданно прервал монолог и прямо обратился к упорно помалкивающему Чаку:

- Вот ты, парень, представитель другого поколения, обычный, в сущности, малый, парламентер здорового большинства, что тебе надо от кино?

- Мне? - Чак задумался и хмыкнул. - Гонорары. У меня много долгов, отец. И требовательное семейство. (Это он, положим, приврал.)

- Неужели вам всем не обрыдли эти шокирующие откровения - с "перешитыми" геями и облеванной наркотой? Почему не тянет к простому, извини, нежному чувству? А? Да потому, что это труднее! Куда проще макси-член и мини-любовь. Посмотри на Дикси! Она создана для возвышенных чувств! Сонеты, симфонии, мрамор - все к её ногам! А потом уж - под юбку. Тьфу, перебрал! - Сол икнул и, выплеснув остатки виски за борт, с трудом поднялся. - Хотелось бы выспаться. Приятных бесед, друзья.

- Так где же симфонии и сонеты, а, Чаки? - поинтересовалась я, когда Сол удалился.

Он серьезно посмотрел на меня:

- Спроси у импотентов, детка. Таких, как твой бывший муж, от которого ты сбежала, или этот болтун с кинокамерой.

- Но ты же здорово любил свою "киску"? - не унималась я, потому что бред пьяного Сола задел кое-что в области тайного самолюбия.

- Бетси, что ли? Чего это вдруг? Мы поженились, потому что она забеременела и до безумия хотела подарочек в люльку... Ну, конечно, любил, - понял, наконец, мой вопрос Чак. - То есть - само собой разумеется любил, раз женился и раз уж завелся беби.

- А меня? Ты бы, к примеру, спас меня, если бы мне пришлось тонуть? провокационно наступала я.

- Разумеется. Как и любую другую старуху.

- Что?! Старуху? - Я чуть не задохнулась от возмущения.

- Прекрати, детка! - Он прижал мои взметнувшиеся кулаки к груди. - Я имел в виду, что спас бы любого, кто вздумал бы прощаться с жизнью на моих глазах - старуху, инвалида, ребенка или такую обалденную красотку, как ты.

Да, Чака действительно можно признать глупым лишь в пределах разумного. Конечно же, я ему поверила, но возможность когда-нибудь услышать подобную оговорку на более серьезных основаниях повергла меня в бешенство.

- Отлично! - Я мигом вскочила на поручни, придерживаясь за бортовой флагшток. За спиной чернела трехметровая бездна. По смоляной поверхности волн разбегались звездочки от наших огней. Нежный шелк белого вечернего платья трепетал у стройных ног, волосы взметнулись, подхваченные ветром. Я даже представила, как дерзко блестели мои синие глаза.

Чак не пошевельнулся, откинувшись в кресле. Лишь легкое покачивание полуснятой сандалии на закинутой ноге выдавало скрытое напряжение. Он даже не смотрел на меня, подняв лицо к звездному небу, и углубившись в слушание блюза.

- А знаешь, Чаки, Чарльз Куин, мне не достаточно для счастья твоих боевых успехов! Мне даже не жаль думать о том, что сегодняшняя свалка на палубе была последней, - убедившись, что он все-таки глянул на меня - хмуро и недоверчиво, я отпустила рею и сделала шаг в сторону, ощутив всем телом, что моей способности удержать равновесие хватит на пару секунд.

Чак рассчитал на три, чтобы поймать меня под руки уже по ту сторону поручней.

- Черт, вся буду в синяках, ты вцепился мне в ребра, как экскаватор! шептала я уже на его груди и вслед за этим получила пощечину.