Сладкий триумф (ЛП)

— Никаких прикосновений, — приказала она. Мускулы на его шее дернулись, и он кивнул, прекращая, — Руки к стене, Северус.

Он повиновался ей так же легко, как она повиновалась ему.

— Хорошо, — выдохнула Гермиона. Не сводя с него глаз — таких темных и горящих огнем, с которым она была хорошо знакома — она поцеловала кончик его эрекции и всю длину. Следом проходя тот же путь языком. Откинувшись назад к головке, Гермиона начала сосать, протягивая руку, чтобы взять бутылку из его сжатых пальцев. Едва ли потребовалось какое-то усилие, чтобы открыть крышку и сбрызнуть карамелью его скользкую от слюны плоть. Закрыв пластиковую бутылочку, девушка отбросила ее в сторону.

Мерлин, он выглядел прекрасно с карамелью на бледной коже. Это всегда напоминало ей о шоколаде, который он принес с собой в кафе так давно, и о ручейке на запястье, по которому он провел языком.

Улыбнувшись, Гермиона посмотрела на хмурого мужчину.

— Прекрати свое нелепое разглядывание и займись делом, — рявкнул Северус. Он выглядел совершенно растрепанным, его руки были растопырены, костяшки пальцев побелели, упершись в стену, в попытке не касаться ее. Его прямые волосы упали на раскрасневшиеся щеки, и она улыбнулась еще шире, увидев, как далеко ушел румянец.

— Прости.

— Нет, черт возьми, ты не раскаиваешься.

— Совершенно верно, — улыбнулась Гермиона, слегка подув на головку.

Его бедра нетерпеливо дернулись:

— Я закапаю карамелью весь пол.

— Ты не посмеешь, — притворно вздохнула девушка.

— О да, я… дерьмо! — он сдавленно вздохнул, ударяясь головой о стену, когда она взяла его в рот, и заскулил, — Черт!

Гермиона проигнорировала это, упиваясь вкусом смеси соленой кожи Северуса и густой маслянистой карамели. Она провела языком по всей длине члена, собирая сладость. Это было совершенно восхитительное сочетание, и она лениво подумала, будет ли ириска такой же вкусной; ей придется предложить это позже. Но, как бы ни было приятно сосать Северуса Снейпа, Гермионе больше всего нравилось слышать, как он кончает.

Его шелковистый голос стал высоким от разочарованного блаженства, когда она остановилась, превратился в низкий рокот, когда она взяла глубже, и грубее, когда он умолял о большем, заставляя низ ее живота сжаться от похоти.

Чувствуя себя довольно порочно, Гермиона просунула руку ему под яички, чтобы погладить мягкую кожу между ними и темной складкой ануса.

— Черт, даа, — стонал Северус, пока Гермиона слизывала карамель с его яичек, деликатно всасывая их в рот.

Она почувствовала, как задрожали его колени, как напряглись мышцы бедер, когда его руки оторвались от стены и проникли в ее волосы.

— Гермиона, — простонал он, и это было одновременно предупреждением и мольбой.

Гермиона мягко отпустила его, оставив мужчину дрожащим и тяжело дышащим над ней, его грудь раскраснелась так же, как его щеки, маслянистые пряди волос прилипли к шее.

Северус поднял девушку, проводя ладонью по щеке, и наклонился, чтобы поцеловать ее, щекоча волосами обнаженное плечо. Она все еще чувствовала вкус шоколада, а это означало, что он попробовал еще один кусок торта, прежде чем они ушли. Выдернув из женских волос одно Сахарное Перо, Северус постучал им по ее носу и отстранился.

— Они мучили меня весь вечер, — Перо прошлось по изгибу ее челюсти, — Отмени заклинание, чтобы я мог поглотить его… и тебя.

Гермиона пробормотала Фините между поцелуями, чувствуя, как пушистое Перо щекочет ее декольте. Их поцелуи становились горячее, и руки Северуса, до этого блуждающие по талии, спустились вниз, обхватывая ее попку и притягивая ближе. Они оба застонали, и Гермиона услышала слабый щелчок, когда перо сломалось в его руке. Видимо, мысли Северуса о том, чтобы съесть ранее сохранившееся Перо, давно ушли.

Его руки сжимали ее юбку или скользили по ряду пуговиц, а её — блуждали по его коже. Она гладила тонкие мускулы его рук, волосы на груди и бедра. Гермиона обожала все в этом мужчине. То кафе было лучшим, что с ней когда-либо случалось.

Под удивленный писк, Северус поднял Гермиону и положил на кровать, сминая подол платья в руках. Как всегда, ее взгляд устремился к зачарованному потолку, который сегодня ночью был ясным и безоблачным, полным сверкающих звезд.

— В отличие от тебя, на мне еще есть одежда. Может раздеться? — задыхаясь, между поцелуями прошептала Гермиона. Севеоус пожал плечами, двигаясь губами к шее, его нос ткнулся в ее ухо, — Ммм, это мило.

— Я знаю, — сказал он ей шелковистым тоном, лаская ухо, — Я точно знаю, что тебе нравится, жена.

Она улыбнулась собственническому тону, проводя ногтями по его голове. Он застонал, кусая ее в плечо, и потянул за вырез платья, освобождая грудь. Гермиона закусила губу, между ее ног разлился жар. Сегодняшний вечер казался особенным и возвышенным; она чувствовала себя драгоценной, обожаемой и желанной, лежа с расставленными ногами в белом платье, пока он устроился между ними, и терся членом о ткань.

— Ты была прекрасна сегодня вечером, — сказал Северус, абсолютная честность в его голосе заставила ее затрепетать, — Сияла.