Сладких снов

Что будет с тем, что нам дорого через много лет, когда наше имя уже никому не покажется знакомым, а наше тело уже давно будет единым с природой? Что будет с этим миром, когда меня не станет? Отреагирует ли он хоть как-то на мою кончину? Когда я задаю себе такие вопросы, то хочу жить вечно, чтобы всегда жить в настоящем и мыслить о будущем и знать, что будущее наступит непременно. Но мы смертны, мы живем в настоящем и грезим о будущем, а, умирая, становимся прошлым, иному не бывать.

Тут особенно крупная дождевая капля ударила меня по капюшону, я вышел из задумчивости и отправился к соседнему дому. На участке стоял большой двухэтажный дом, его тоже повело из-за того, что он стоял на топкой земле, но он не обрушился, то ли он был построен на совесть, то ли это просто случайность. Входная дверь была варварски разломана около замка, видимо сюда неоднократно наведывались охотники до чужого добра. Однако с годами дом перекосило, и дверь намертво заклинило в косяке. Пришлось лезть в окно, хотя за последнее время я к этому уже привык.

Весь первый этаж являлся одной большой комнатой, видимо хозяева планировали принимать здесь гостей, однако не судьба. Теперь все дерево размокло и очень сильно пахло сыростью. Видимо весной вода заливала весь первый этаж. Все стены в углах были покрыты плесенью. Тут конечно не льет сверху, но долго в этой сырости не просидеть, к тому же надо просушить вещи, следовательно, надо найти более благоприятное место, и я отправился на второй этаж. Он представлял собой коридор с тремя дверьми, две двери на одной стороне одна на другой. Я по очереди заглянул во все двери. Они вели в три комнаты: одна большая и две маленьких, никакой мебели, то ли мародеры все утащили, то ли хозяева, когда поняли, что построить здесь дом было не самой удачной их идеей.

Только в одной из маленьких комнат волею судьбы сохранилось окно. Сюда не задувал ветер и не захлестывал дождь, именно здесь я решил переждать непогоду. Конечно, было бы замечательно, если бы была печь, я бы быстро просушил одежду и согрелся, но спасибо и на этом, да и выбирать не приходится. Мне и так очень сильно повезло найти себе дом там, где другим не повезло его построить.

Я оставил здесь рюкзак, а сам решил отправиться на чердак. Обычно люди хранят там разный хлам, который по каким-то причинам жалко выбросить, может, удастся найти что-то полезное.

Я оказался прав, на чердаке, как водится, хранилась целая куча разнообразного барахла, все оно было покрыто толстым слоем пыли. Здесь были коробки с надписями, просто вещи связанные в тюки, какие-то старые чемоданы, закрытые на ключ. Я принялся копаться в коробках, мне было необходимо найти веревку и какое-нибудь одеяло. Где-то час я потратил на поиски, перебирая коробки, где лежали «Вещи Лиды» и «Кирилл. Детские вещи». Однако мне очень повезло, я нашел не только веревку и старое шерстяное одеяло, но и широкий двуспальный матрац, а как приятный бонус, мне попалась связка старых свечей. Я спустил все это в «свою» комнату.

С помощью веревки я соорудил некое подобие сушилки, развесив вещи, я расстелил свою импровизированную постель и прилег отдохнуть. Хоть я привык к длинным переходам и мог пройти куда большее расстояние без отдыха, именно сейчас, когда я сумел укрыться от дождя, и теперь лежал в тепле, слушая, как мелкие капли дождя молотят об оконное стекло, меня одолел сон. Думаю, каждый из нас хоть раз в жизни испытывал что-то подобное.

Матрац и одеяло пахли сыростью и пылью, но мне было все равно, я закутался в старое одеяло и сам не заметил, как уснул. Проснулся я где-то через пару часов, за окном уже заметно стемнело. Хотя в такую погоду небо обманчиво и всегда кажется, что сумерки опускаются раньше, чем это происходит на самом деле.

Я встал и потянулся, удивительно, но за эти два часа сна в отсыревшем доме, лежа на пахнущем сыростью матрасе, я отдохнул лучше, чем за все три года жизни в теплом и свежем хранилище. Удивительно. Я сладко зевнул и подошел к окну. На улице все так же лил дождь, ветер с силой бросал капли в окно, превращая пейзаж за окном в замысловатую картину авангардиста. Дождь явно не собирается прекращаться, и, видимо, мне придется пережидать эту ночь здесь. Что ж, впервые за три года я буду ночевать не в хранилище.

Однако какое-то странное чувство одолевает меня, будто что-то внутри меня кричит: «Беги, ты же не успеешь!». Вероятно, мой мозг никак не может смириться с тем, что в десять часов мне больше не надо бежать подключать очередной сосуд к системе. Я так же ловлю себя на том, что периодически озираюсь по сторонам в поисках вездесущих часов. Привычка жить между утренней процедурой и вечерней уже глубоко сидела у меня в подкорке. За три года я настолько привык, что в десять часов утра и вечера я должен отключить шланг от одной емкости и подключить к другой, что это уже можно назвать рефлексом.