Сладких снов

Когда он исчез из вида, я уставилась на яркое солнце. Потом я откинула одеяло, встала с кровати и подошла к окну. Выглянув наружу, я увидела, что справа, возле перил, на садовом кресле сидит Тейт в джинсах и обтягивающей футболке серо-зеленого цвета, без ремня, без ботинок. Он расслабленно развалился в кресле, подняв скрещенные в лодыжках ноги на перила. Он смотрел на деревья и пил кофе.

Его волосы были влажными, но быстро сохли и завивались в сухом климате Колорадо.

Определенно, мне нельзя принимать душ без Тейта, а ему без меня можно.

Могла бы догадаться.

Как можно тише я прошла в обеденную зону и забрала свою сумку, которую Тейт оставил там, с собой в ванную комнату. Задира пошла со мной и терлась о мои щиколотки, пока я убирала волосы в хвостик и осматривала лицо в зеркале.

На виске красовался сине-фиолетовый синяк, но припухлости почти не было. Также присутствовала тупая боль, но только если обращать на нее внимание. Я почистила зубы и умылась, потом нагнулась, взяла Задиру и посадила ее на тумбу, чтобы она составила мне компанию, пока я наносила увлажняющий крем, пудру, румяна и тушь. Кошечка наблюдала за мной, свесив хвост с тумбы и помахивая им, моргая любопытными глазами. Это было новым для Задиры. Тейт явно не увлажнял лицо и не делал макияж.

Потом я переоделась в джинсы и обтягивающую футболку приглушенного баклажанового цвета с парой черных крыльев на спине. На самом деле, это не я, а Венди нашла ее и заставила меня померять. Футболка настолько хорошо села, и мне так понравились крылья на спине, которые просто кричали «подружка байкера», что я ее купила. Под нее я надела фиолетовое белье с черным кружевом.

Я начала убирать все свои вещи обратно в сумку, но Задира не пожелала иметь ничего общего с такой деятельностью и удалилась из ванной.

Я вернулась в спальню, собрала свою одежду с пола и тоже сунула ее в сумку. Обычно я бы застелила кровать, но в комнате Тейта в этом не было смысла. На полу валялась одежда, а поверхность прикроватных тумбочек и комода была завалена ненужными мелочами (скорее всего, из его карманов): сдача, квитанции, обрывки бумаги. Не было смысла наводить порядок.

Я вышла из комнаты, прошла по коридору до прихожей и поставила свою сумку рядом с дверью в гараж. Потом я прошла на кухню и поискала в шкафчиках кружки. Прошлой ночью мы не помыли посуду. На сковороде еще блестел жир от бекона. Тарелки лежали в раковине.

Тут я тоже не стала убираться, в основном потому, что услышала, как отъехала в сторону стеклянная дверь.

Не став оборачиваться, я подошла к кофеварке и начала наливать себе кофе.

Моя кружка почти наполнилась, когда я почувствовала на своей шее губы, окруженные колючей бородой, а вокруг моих ребер обвилась рука.

— Доброе утро, детка, — пробормотал Тейт мне в шею и прижал меня спиной к своей груди.

— Утро, — сказала я своему кофе и поставила колбу обратно под фильтр.

— Выходи и посиди со мной на веранде, — приказал Тейт. Его губы находились прямо у меня под ухом, и его голос порождал на чувствительной коже вибрацию, которая была бы восхитительной, если бы мое сердце не было разбито (ладно, возможно, это было приглашение, озвученное как приказ, но я была не в настроении, в основном потому, что мое сердце было разбито).

— Спасибо, но мне нужно, чтобы ты отвез меня домой, — сказала я. — Хочу поплавать.

Я почувствовала, как Тейт напрягся всем телом.

Он не заговорил, так что я спросила кофеварку:

— Ты не мог бы меня отпустить? Мне нужно молоко.

Он отпустил меня, но только чтобы обхватить мою кружку, вытянуть ручку из моих пальцев и поставить ее на столешницу. Его кружка присоединилась к моей, а он положил ладони мне на бедра и развернул меня, после чего шагнул ближе, и у меня не осталось выбора, кроме как вжаться бедрами в столешницу из-за ограниченного пространства между нами.

Тейт положил ладони на столешницу по обе стороны от меня. Я задрала голову и увидела, что он внимательно меня рассматривает.

Делал он это довольно долго, так что я повторила:

— Тейт, молоко.

— Что на тебя нашло, детка?

Ладно, теперь я считала, что, возможно, у меня были галлюцинации все те разы, когда Тейт казался милым. Он со всей определенностью был козлом.

— Ничего, — соврала я. — Мне просто нужен кофеин.

Его глаза изучали мое лицо.

Потом его голос сменился на ласковый, когда он спросил:

— Ты спишь днем?

— Что, прости? — спросила я в ответ в замешательстве от его тона и вопроса.

Тейт убрал руки со столешницы и положил их мне на бока, потом передвинул их на мою спину и притянул меня к себе, так что я оказалась прижатой к его телу. Из-за этого мне ничего не оставалось, кроме как положить ладони на его бицепсы.

— Ты мало спишь, детка. — Его голос звучал по-прежнему ласково. — Когда ты наверстываешь?

— Я не наверстываю, — сказала я ему и посмотрела на холодильник. — А теперь можно мне немного...

— Крутышка, — перебил меня Тейт, и я повернулась обратно к нему.

— Тейт, я хочу кофе.

Он не обратил внимания на мои слова.

— Всем людям нужен сон.

— Я уже неоднократно говорила тебе, что привыкла к этому.

— Да? — спросил он, как будто не верил.