Сладкое искушение

Князья обсуждают, как поступить с Анной, и почему она до сих пор чиста. Мне остается только смотреть на ее испуганное и взволнованное лицо. Рахаб возмущен тем, что его представление было прервано наглым Нефом, и он готов покарать ее вне зависимости от разрешения ее отца. Он отпихивает Герлинду и бьет Анну в висок. Рука в кармане и я уже почти вскакиваю на ноги, но Блейк железной хваткой сжимает мое предплечье и тянет обратно.

Анна поднимается на ноги и получает еще один удар. Ее непроизвольный вскрик выбивает из меня весь воздух. Я мечтаю, чтобы она выхватила рукоять и убила его. Я хочу, чтобы он подох. Почему она не достает меч?

Рахаб указывает на лежащий на столе пистолет и огрызается на Анну:

— Чтобы искупить свою вину за срыв нашего заседания, тебе самой придется это сделать. Ты лично убьешь ее.

Черт. Она не нажмет на курок. И ему это известно. Эти ублюдки только и делают, что развлекаются, устраивая нам испытания. Которые заранее обречены на провал.

— Подними пистолет, — приказывает ей Рахаб.

В этот момент я предельно четко осознаю — мы погибнем. Анну может спасти только чудо.

Только чудо…

Перед глазами все плывет, а внутри зарождается странный порыв. Я никогда не обращался к Богу. Никогда ничего у него не просил. Но сейчас, впервые… мне хочется помолиться.

Когда Анна опускает глаза к пистолету, я начинаю молиться, вложив в слова все свое сердце.

Спаси ее. Прошу. Умоляю Тебя. Только Тебе это подвластно. Я сделаю, что угодно. Если выживу, я буду держаться от нее подальше. Только прошу, не дай им убить ее. Лучше пускай это буду я. Не подвергай ее страданиям.

— Последний шанс, — говорит Рахаб. Он приставляет пистолет к голове Анны и кладет палец на предохранитель. Услышав щелчок, я вскакивая на ноги и достаю ножи. Рахаб умрет еще до того, как нажмет на…

Что это…? На том конце зала появляется огромный луч света. Кто-то открыл дверь или врубил прожектор? Я смотрю на Анну и понимаю, что она единственная здесь, кто не смотрит на этот свет.

Она смотрит на меня. Затем на Копано, который тоже подскочил на ноги. Она едва заметно дергает головой и я ощущаю непреодолимое желание сесть. Спустя мгновение до меня доходит, что она применила ко мне принуждение, и мне хочется завопить.

Свет становится ярче и Рахаб опускает руки. Внимание всех присутствующих переключается с Анны на свет. Щурясь, я пытаюсь рассмотреть, что там. А затем резко оседаю на стуле и просто смотрю.

Ангелы. Создатель послал ангелов. Это… Он ответил на мою молитву? Или совпадение? Меня начинает потряхивать от происходящего, от новых действующих лиц. Князья отскакивают и пятятся к выходу. Нефы подскакивают с мест и разбегаются, в страхе прижавшись к стенам. Ангелы грозно оглядывают зал и у меня не возникает сомнений, позволь им Создатель, они бы тут же с удовольствием лишили нас душ. Мне хочется подбежать к сцене и увести оттуда Анну, но ангелы идут вперед.

— Ее время не пришло, — говорит впередистоящий ангел, кивая на Анну. — Ей уготовано стать испытанием для множества душ.

Ее время не пришло… Я резко выдыхаю. Они действительно пришли спасти ее.

Ого, Рахаб в ярости. На его лбу проступили лиловые вены. Да уж, просто одно из самых-самых мгновений в моей жизни, — увидеть, как обосрется Князь.

— Прекрасно, — говорит Рахаб, смертоносно улыбаясь. — Ее время не пришло. Зато пришло ее.

Этот ублюдок поднимает пистолет и стреляет Герлинде в голову. Анна вскрикивает когда девушка падает замертво. Ангелы единым целым поднимаются в негодовании, и мне приходится прикрыть глаза от яркого света.

Воцаряется настоящий хаос, когда Рахаб приказывает нам уходить. Нефы несутся к выходу. Где Анна? По мере исчезновения ангелов, свет меркнет.

Я ищу Анну, пробираясь сквозь толпу, пока не натыкаюсь взглядом на ее золотистые волосы. Я зову ее, она пытается протиснуться ко мне. Сам не понимаю, почему мне так важно дотронуться до нее, прямо сейчас. Мне необходимо убедиться, что она жива. Наконец у меня получается ухватить ее за руку, но Белиал разделяет нас. Он буквально выводит ее и сажает в такси, которое тут же увозит ее. Мы с Анной смотрим друг на друга сквозь заднее окно, пока машина не скрывается за поворотом. Она в безопасности. В крови бурлит адреналин. Я разворачиваюсь, и, слившись с потоком людей, ухожу как можно дальше от Князей.

Через час скитаний, я опускаюсь на скамейку в парке Манхэттена и просто опускаю глаза на свои руки, трясущиеся в свете фонаря. Не знаю, куда делись остальные. Лишь смотрю на дрожащие ладони и удивляюсь, что по моим венам до сих пор бежит кровь. Что дыхание до сих пор теплое, а ноги ходят по земле.