Сладкое Забвение

— Я чувствую запах твоего дерьма отсюда. Честно говоря, не знаю, как ты до сих пор жив.

Он ухмыльнулся.

— Ты просто расстроен, что не можешь убить меня.

— Я никогда не пытался убить тебя.

— Спорно. Но я знаю, что сейчас ты этого не сделаешь. Тебе нравится моя сестра, а моя сестра любит меня.

Мне нравится его сестра? Так вот что это было? Звучало посредственно по сравнению с тем, что я чувствовал к Елене.

Слова Джианны внезапно заполнили мой разум.

Потому что ты в влюбишься в неё. А она не полюбит тебя в ответ.

Иисусе. Джианна была права.

Блядь. Это неудобно.

Я постучал ручкой по столу, откинулся назад и отказался отвечать на это нелепое заявление. Тони рассмеялся, и я стиснул зубы.

— Наконец-то этот черносердечный Руссо знает, что такое быть выпоротым.

Я слегка покачал головой.

— Между тобой и мной большая разница, Тони. Выпоротый или нет, я не гребаный коврик для ног.

Взгляд Тони стал жестче, но он только положил ноги на кофейный столик.

— Дженни тянет тебя за член, а ты ей позволяешь. С таким же успехом можно купить ей искусственный член.

— Знаешь, — сказал он, — Я мог бы жить без того, чтобы ты произносишь ее чертово имя.

— И я мог бы жить без твоих туфель на моем кофейном столике.

Он оставил их там, поправил галстук и положил забинтованную руку на живот.

— У меня сегодня горячее свидание.

— Думаю, что «горячее» теряет свои силы, после того, как каждый человек в радиусе десяти миль отведал его.

Его челюсть дергалась.

— Я люблю свою сестру, Туз, но это не значит, что ты получаешь вишенку со своей невестой.

Раздражение развернулось в моей груди, и его взгляд вспыхнул от удовольствия, заметив, что он добрался до меня.

— Если хочешь сидеть и говорить о том, как я трахаю твою сестру, будь моим гостем. Возвращает в хорошие воспоминания.

Он снял с пиджака пушинку.

— Если бы это зависело от меня, я бы никогда не позволил Елене остаться с тобой до свадьбы.

— Хорошо, что от тебя мало что зависит, — сухо заметил я. — Нью-Йорк сгорел бы от одной из твоих массовых истерик.

— Если я подожгу город, он будет достоин того, чтобы сгореть.

Я испустил смешок.

— Скорее, мужчина бросит твоей девушке несколько четвертаков и возьмёт ее покататься на нем.

Он потянул себя за воротник, его взгляд пылал.

— Она не чертова проститутка.

— Могла бы и обмануть меня. Если бы я отдал ей часы со своего запястья, она бы сделала все, что я попрошу.

— Это сделала бы любая женщина. Ты выглядишь как инструмент, разгуливающий с этими часами за тридцать пять тысяч долларов.

Я бы легко согласился с ним до встречи с Еленой — любая женщины рассталась бы, а не комментировала чертов инструмент, — но теперь я не мог представить, что она откажется от этого ради большой суммы денег. И вовсе не потому, что у нее их и так было предостаточно.

Иисус, мы еще даже не приступили к делу, а головная боль уже расцвела у меня перед глазами.

— Может, мы могли бы покончить с этим?

— Конечно, Туз. Но сначала я должен кое-что сказать.

Я бросил ручку на стол.

— Не могу дождаться, чтобы услышать это.

— По какой-то причине — скорее всего из-за Стокгольмского — Елена выбрала тебя, и я уважаю ее выбор. Но если ты причинишь ей боль, мне придется убить тебя.

Я рассмеялся. Я был уверен, что скорее отрежу себе левую руку, чем причиню ей боль, но черт меня побери, если я собирался дать ему понять, что она моя самая большая слабость.

Мой взгляд превратился в лед.

— Раз уж мы убираем угрозы с дороги — если ты когда-нибудь сделаешь что-нибудь настолько глупое, чтобы приставить еще один пистолет к ее голове, я спущу с тебя шкуру живьем. Понял?

Он ухмыльнулся.

— Понял, брат.

Иисус. С завтрашнего дня этот идиот станет моим гребаным шурином.

Когда я вернулся домой, часы показывали два часа ночи. Мы с Тони завершили встречу, не пытаясь убить друг друга — успех в моей книге, — а потом мне необходимо было заняться еще одним делом. Досадное дело, оставившее красное пятно на моей рубашке.

Мусорные баки возле гаража были полны мешками, и легкая улыбка появилась на моих губах, поняв, что Елена все выбросила. Она была очаровательным созданием в моем доме, и я никогда не знал, что она сделает дальше.

Лука ушел после того, как рассказал мне о забавных занятиях Елены сегодня. Я знал, что он устал от необходимости оставаться здесь — и я также нуждался в его возвращении на работу — но я не был уверен, кому еще можно доверять. Обычно я бы оставил Лоренцо с таким дерьмом — но с Еленой? Блядь, нет. Я на мгновение задумался, существуют ли еще евнухи.

Честно говоря, мне совсем не хотелось оставлять ее с другим мужчиной, но ее безопасность была для меня важнее. Кроме того, у меня чесался затылок, напоминая, что она пыталась сбежать всего полгода назад. Сбежала ли она потому, что ее отец был гребаным Скруджем, или ради другого мужчины, который, возможно, все еще жив? Мои зубы сжались.

Я направился наверх и решил, что мне нужно что-то сделать со скрипом на лестнице. Это было чертовски громко.