Сладкое Забвение

Он вытащил руку из кармана и провел большим пальцем по нижней губе, слегка покачав головой. Он был явно впечатлен тем, что я подыграла ему, но почти разочарован, как плохо я справилась.

Мне не нравился этот человек — совсем не нравился.

Холодный шепот пробежал по моей крови, когда мой отец посмотрел между нами, будто не был уверен.

— Тогда, хорошо. — наконец ответил папа, похлопав меня по руке. — Это хорошо. Уверен, у Нико могут быть к тебе вопросы об Адриане. Ты знаешь ее лучше всех.

Мои легкие расширились, и я сделала вдох.

— Да, конечно, папа.

Я лучше съем горсть грязи.

Открылась входная дверь, и вошли брат моей мамы и Консильери папы, Марко, со своей женой. Отец сказал прощальное слово и пошел поздороваться, а меня оставил с этим человеком, чье присутствие уже начинало обжигать.

Он уставился на меня сверху вниз.

Я уставилась на него.

Когда уголки его губ приподнялись, я поняла, что забавляю его. Мои щеки пылали от досады. Раньше я бы пробормотала что-нибудь сладкое и ушла, но это было раньше. Теперь я не могла сохранить вежливое выражение лица, встретившись взглядом с Николасом — Нико, как бы его ни звали.

— Мы не пересекались. — твердо сказала я.

Он бесцеремонно приподнял бровь.

— Ты уверена? У меня сложилось впечатление, что ты меня раскусила.

Мое сердце трепетало так быстро, что не могло остаться здоровым. Я понятия не имела, что сказать, потому что он прав. Однако, это взаимодействие не делало ничего доказывая то, что он не являлся тем, кем я думала все это время.

Он рассеянно провел рукой по галстуку.

— Знаешь ли ты, к чему приводит это предположение?

— К убийству? — выдохнула я.

Его взгляд упал на мои губы.

— Умная девочка.

Слова были глубокими и мягкими, и странная часть меня почувствовала, что я сделала что-то хорошее.

Мое дыхание стало поверхностным, когда он двинулся, чтобы пройти мимо меня, но остановился рядом. Его рука коснулась моей, и она загорелась, как легкий язычок пламени. Его голос коснулся моей шеи сбоку.

— Было приятно познакомиться, Елена.

Он произнес мое имя так, как должен был раньше: без всяких намеков. Будто я была чем-то, что он мог проверить в своем списке, прежде чем уйти.

Я стояла там, глядя вперед, рассеянно возвращая пару улыбок членам семьи.

Так вот он, мой будущий шурин. Мужчина, за которого выйдет замуж моя сестра.

Возможно, я и была ужасным человеком, но какая-то вина улетучилась, и в дверь только что вошел другой человек.

Потому что я вдруг обрадовалась, что это она, а не я.

Глава 2

«Ничего личного, просто бизнес.»

— Отто Берман

Елена

Все оказалось хуже, чем я ожидала.

Адриана чопорно складывала блузку и укладывала ее в чемодан на кровати. На ней была огромная футболка и рождественские носки, а по комнате были разбросаны комки туалетной бумаги.

Несколько лет назад Адриана прошла через стадию бунтарства и обрезала свои волосы в стрижку пикси. Я никогда не видела свою мать в таком ужасе. Адриана осталось без своей кредитной карточки, уроков актерского мастерства в нашей школе для девочек, и на нее были рассержены каждый день в течение месяца. Теперь это превратилось в гладкую стрижку, но именно тогда я поняла, что стричь волосы в этом доме хуже, чем убивать.

С темно-синими стенами, белыми плинтусами и золотыми акцентами, комната Адрианы, казалось подходящей для домашней постановки... если это не выглядело бы так, будто художника по костюмам не вырвало сюда. На стенах висели плакаты знаменитых пьес вроде Великого Гэтсби. На туалетном столике стоял странный сценический реквизит: перья, шляпы и маскарадные маски. Вещи, от которых болела голова в попытке понять их назначение — например, голова гигантского кролика на кровати.

Я не верила, что папа был в курсе, что он платит за каждую копеечку театрального реквизита школы драматического искусства Адрианы. Но мой отец не слишком заботился о моей сестре. Пока она была там, где должна была быть, он счастлив. Он просто не понимал ее, а она его.

Вздохнув, я схватила блузку из ее чемодана и подошла к шкафу, чтобы повесить ее обратно.

Она проигнорировала мое присутствие, задевая меня за плечи проходя мимо с парой джинсов.

— Зачем тебе вся эта туалетная бумага? — спросила я, вешая рубашку на вешалку.

Она всхлипнула, но ничего не ответила.

Последний раз я видела ее плачущей на похоронах нашего дедушки, когда ей было тринадцать. Моя младшая сестра была одной из самых бесстрастных людей, которых я когда-либо встречала. На самом деле, я думала, что мысль об эмоциях отталкивала ее. Мой желудок скрутило от беспокойства, но я знала, что Адриана ценила жалость так же сильно, как любила девчачьи фильмы. Она ненавидела их.

Я схватила джинсы из чемодана и направилась к шкафу.

— Так, куда ты отправляешься?

Она прошла мимо меня с желтом бикини в горошек.

— Куба. Саудовская Аравия. Северная Корея. Выбери одно.

Мы продолжали этот танец упаковки и распаковки, как люди на конвейере.

Мои брови нахмурились.