Сладкое Забвение

Я откинулась на руки, мои бедра начали раскачиваться под его прикосновением. Его рот был таким горячим, когда он лизал и играл с моей полной грудью, пока я не подумала, что умру от этого. Когда его руки оставили меня, протест закричал в моих венах.

С темным взглядом, который больше не был полностью сердитым, он сжал мои стринги на бедре и стянул их вниз, бросив на пол вместе с остальной моей одеждой.

Я еще раз раздвинула ноги, переступив грань рационального мышления. Его взгляд упал между моих бедер. Он покачал головой и провел рукой по галстуку.

— Блядь.

Это все, что он произнёс, прежде чем его руки обвились вокруг моих бедер, и он рывком подтащил меня к краю островка, а затем его голова опустилась между ними. Я вздрогнула от первого горячего, влажного прикосновения его языка. Глубокий прилив удовольствия затопил меня, более сильная волна прокатывалась сквозь меня при каждом мягком, медленном круговороте, который он проделывал от входа до моего клитора.

Этот опасный мужчине был удивительно мягок, почтителен в том, что делал. Что-то коснулось меня в груди.

Однако он не был таким уж послушным.

Его руки держали меня так крепко, что я не могла сдвинуть бедра ни на сантиметр, в то время как он не спеша лизал меня, будто делал это для себя, а не для меня.

— О Боже, — простонала я, зарываясь руками в его густые волосы и проводя короткими ногтями по его голове.

Я произносила имя этого мужчины несколько раз с тех пор, как встретила его, но оно слетело с моих губ, когда он провел языком по моему клитору, прежде чем пососать.

Он напрягся, и я слишком поздно поняла, что ему не понравилось, когда я назвала его Николасом.

— Как меня зовут? — прохрипел он, прежде чем его язык проник в мою киску.

Я издала гортанный, хриплый звук, на который никогда не была способна.

Когда я не ответила, его рот покинул меня, и его пылающий взгляд нашел мой. Его слова были резкими.

— Как меня зовут?

— Николас, — выдохнула я.

Его глаза вспыхнули, затем чувство наполненности охватило меня, когда он погрузил один палец внутрь меня. Удовольствие воспламенилось, фитиль загорелся в моей крови. Он держал палец неподвижно, и я попыталась покачнуться, но его хватка вокруг бедра была неподвижной.

— Имя? — настаивал он.

Я покачала головой, ненавидя эту игру. На кончике языка у меня вертелось «Николас», но когда он убрал свой палец, а затем с силой вонзил в меня два, я подавилась им, и неохотно вышло как:

— Нико.

Дрожь прошла сквозь меня, когда его рот нашел мой клитор, облизывая и посасывая, в то время как его пальцы входили и выходили из меня, снова и снова. Он делал это так неторопливо, время от времени издавая глубокие звуки удовлетворения.

Он не торопился, замедляясь, когда давление нарастало, сводя меня с ума, пока «пожалуйста», не сорвалось с моих губ. Затем его пальцы согнулись внутри меня, пламя становилось все горячее.

Когда он снова замедлил движения, я в панике затрясла головой, вцепившись руками в его волосы. Я не знала, во что превратилась, но все, на чем я ловила себя, было повторное «пожалуйста», снова и снова. В конце концов он дал мне то, чего я жаждала. Его движения были твёрдыми, он двигал пальцами быстрее, сильнее, пока не осталось ничего, кроме глубокого, горячего давления.

Его темный взгляд нашел мой.

Моя последняя мысль перед окончательным «пожалуйста» покинула мои губы, и давление взорвалось в моих венах, как в аду: он любит, когда его умоляют. Огонь рассеялся в томном тепле, распространяя покалывание по всему телу.

Когда я лежала, прислонившись к островку, расслабленная, пульсирующая вокруг его пальцев, он только целовал мою внутреннюю часть бедра и продолжал медленно двигать ими туда-сюда, пока это не прекратилось.

Я прерывисто вздохнула, запустив пальцы в его волосы, не готовая отпустить их. Это была единственная часть его тела, к которой я могла прикоснуться.

Это первый оргазм, который я когда-либо испытывала с мужчиной, и мне неприятно признавать это за свое будущее здоровье, но это была самая захватывающая вещь, которую я когда-либо испытывала.

Когда его руки пробежались по моим бедрам, на поверхность вышли нервы.

Хотел ли он, чтобы я ответила взаимностью?

Или ожидал секса?

Когда я села, меня охватила робость, и когда он оперся руками о стойку и встретился со мной взглядом, я была уверена, что он все видит.

Он даже галстук не снял, пока я сидела перед ним голая. После того, как жар спал, все это казалось еще более непристойным.

— Теперь ты будешь звать меня Нико. Больше никакой ерунды с Николасом.

Я нерешительно кивнула. Все мои желания все еще отдавались эхом на кухне, его слова резали их острым ножом.

Я не знала, чего ожидала тогда, но знала, что он не повернулся ко мне спиной, не вышел из дома и не закрыл за собой дверь.

Я выдохнула, падая на островок.

Merda. (прим.пер: Дерьмо.)

Я была слишком самонадеянной.

Глава 28

«Я так же плох, как и самый худший, но, слава богу, я так же хорош, как и самый лучший.»