Сладкое зло

Они взялись за руки и ушли, а мое сердце припустилось вскачь. С чего бы? У меня ведь нет желания снова увидеть Каидана Роува, так? Так. Кроме того, впервые в жизни мальчик проявляет ко мне интерес, и мне он тоже нравится.

У меня вдруг пересохло в горле, и я сделала большой глоток коктейля, который приготовил Скотт. Что за вкус! Кислый, терпкий, сладкий… и что-то еще – что? Я глотнула еще раз, принюхалась. Жгучего запаха спирта не было.

Третий долгий глоток – и тут я втянулась. При этом я осознавала, что в напиток что-то добавлено, но не могла – нет, не хотела – остановиться. Я ожидала, что запаникую, но вместо этого почувствовала, что успокаиваюсь. В конце концов, это очень даже неплохая вечеринка, а если на нее только что заявился самый пассивно-агрессивный, грубый и распутный парень во всей Джорджии, так я же не обязана с ним разговаривать.

– Что это за группа, о которой говорил Джей? – спросил Скотт.

– «Греховодники», его любимая.

– Гм. Никогда о такой не слышал.

К нам, перешептываясь и хихикая, подошли Кристин Миллер и Вероника из моей испанской группы. Они носили одинаковую стрижку – сзади короткую, а впереди пряди длиной до подбородка, – и у обеих были каштановые волосы, но у Вероники более темные, почти черные, с новыми короткими красными прядями. Вероника успела сильно опьянеть, ее цветная аура совсем затуманилась. Она обвила руками мою шею и испустила глупо-счастливый вопль. Язык у нее заплетался.

– Можно тебе просто сказать одну вещь, девочка? Ты самое чудесное маленькое существо всех времен! Я так рада, что ты здесь!

В нормальном состоянии я бы спросила себя, не издевается ли она, но в тот момент чувствовала себя так легко и жизнерадостно, что со спокойной душой приняла пьяные комплименты, и они мне даже понравились.

– Спасибо! – закричала я в ответ. – И кстати, у тебя чудесные красные пряди.

Глаза Вероники засияли.

– Боже мой! Тогда отныне ты моя лучшая подруга навек. Пошли танцевать!

Кристин вылупила на нас глаза.

– Погоди, – сказал Скотт. – Допей из своего стаканчика, чтобы не пролить содержимое на пол во время танца.

Отличная идея. Я выпила всё до последней капли и вручила пустой стаканчик Скотту.

– Пошли! Обожаю эту песню! – Вероника потянула меня за руку, и я позволила ей меня увести.

– Идем с нами, – уже на ходу крикнула я Скотту через плечо. Они с Кристин пошли следом, и мы все вчетвером добрались до комнаты, где был устроен танцпол. Там гремела музыка, и от мощных басовых нот дребезжали оконные стекла.

Ограничители, державшие меня, осыпались, словно детские кубики. Тут Вероника завопила – у-у-у-у, – и я, вскинув руки в воздух, подхватила клич. В голове все расплылось, я больше не различала цвета окружающих, и это казалось освобождением. Облачка были видны по-прежнему, но воспринимались моим мозгом как продолжения людей. В тот момент ничто не могло меня потревожить. Мне было безразлично, увижу ли я сейчас Каидана Роува, – даже он не смог бы испортить мне настроение.

Мы с Вероникой танцевали. Это было полнейшее и совершеннейшее счастье. Все вели себя любезно и совсем не обижались, когда я на них натыкалась. Восхитительно было ощущать рядом тепло человеческих тел. Я закрыла глаза и позволила бедрам двигаться в ритме музыки, наслаждаясь каждым соприкосновением.

Рядом с нами Кристин тихо разговаривала со Скоттом. До меня донеслись слова:

– Что, уже действует?

– Заткнись, черт побери! – прошипел Скотт.

Вероника поднесла к губам свой стаканчик, но тут на нее кто-то налетел и выбил его из ее рук.

– Тьфу! – сказала она, и мы обе, хохоча, повалились друг на друга. Смех у меня звучал как-то неправильно – легче и тише обычного, как будто я слишком спокойна, чтобы рассмеяться звонко и от души. Я заметила, какая мягкая у Вероники рубашка, и потерла ткань между пальцами.

– Ого, девочка, – сказала Вероника, – действует!

– Этот напиток? А что там было? – с любопытством спросила я.

– Немножко измельченного экса. Не злись слишком сильно на Скотта. Тебе так повезло! Я бы тоже сегодня не отказалась, но папаша не дает мне денег.

А я и не злилась, совсем наоборот. Скотт угадал – мне действительно хотелось сказать ему спасибо. Я откинула назад голову, погрузившись в ощущение. Я находилась под действием наркотика – вот что было важно! Как будто меня нашел и завернул в уютное одеяло давно потерянный друг. Хотелось, чтобы это длилось вечно.

Где-то на задворках моего сознания копошилось смутное недовольство, но я его игнорировала. И тут оказалось, что мне ни на чем не удается сосредоточиться, кроме ощущения, что мне в рот как будто затолкали носок. Я завопила:

– У меня пересохло во рту! И зубы стучат!

– Пошли, возьмем тебе воды и жвачки, это должно помочь. Мне тоже надо еще выпить.

Вероника снова потащила меня за руку сквозь толпу. Я ступала как по зыбкому облаку, вокруг все плыло. Мы протолкались на кухню, тут она повернулась ко мне и закричала:

– Что за крутой парень! Кто бы это мог быть? Ты его видела?

– Кого?

Я стала оглядываться.

– Там, в холле. Приветик! Мы же проходили мимо него, и он смотрел прямо на тебя!