Сладкое зло (ЛП)

У врача я бывала только на ежегодных осмотрах, потому что ничем, кроме мигреней, никогда не болела. Любые порезы, царапины, ушибы полностью проходили за несколько часов, иногда быстрее. Не как рана супергероя в телевизоре, которая прямо на глазах закрывается и заживает, а как цветок, когда он поворачивается и раскрывается навстречу утреннему солнцу. За этим тоже можно было бы понаблюдать, – только у кого есть время на такие вещи?

В те дни я много пропускала школу. Но до девятого класса у меня не было друзей, и это в первый – и единственный – раз оказалось преимуществом: не надо было никому объяснять, в чем дело. А Патти была все время рядом. Она воспитывала меня с раннего детства, с того момента, как штаты Калифорния и Джорджия согласовали удочерение. Я тогда как раз осваивала первые слова и тут же выучилась называть ее «Пать-пать».

Невозможно было скрыть от Патти физические побочные эффекты всего того, через что я проходила, но ей каким-то образом удавалось не задавать вопросов и все же всякий раз делать именно то, что мне требовалось. Как бережно она расчесывала мои длинные волосы, когда усилилось осязание! В то время стоило их чуть дернуть, и с меня как будто сдирали скальп. Из-за чувствительной кожи и мышц мне причиняло боль каждое движение рук.

Одно время мигрени так меня мучили, что я не могла ни есть, ни спать, и Патти ухитрилась где-то раздобыть сильное болеутоляющее, отпускаемое строго по рецепту. Считалось, что от одной его таблетки взрослый мужчина на несколько часов впадает в беспробудный сон. Ну, а я, приняв первую таблетку, почувствовала облегчение и погрузилась в блаженную дремоту минут на двадцать, после чего жгучая боль снова пробила себе дорогу. С обеда и до ужина я проглотила шесть штук. Патти, увидев это, пришла в ужас, потому что инструкция категорически требовала принимать не более двух в день, и забрала таблетки. Всю неделю я, как безумная, обшаривала нашу квартирку в поисках этих таблеток, но так их и не нашла.

С каждым из пяти физических чувств я постепенно справлялась все легче, учась фокусировать поток восприятия. Под конец приходила способность поддерживать нормальный уровень чувствительности, повышая его, когда нужно. Тут бы и радоваться, только мне не с кем было поделиться своими чувствами.

Оказалось, туманные облачка есть повсюду, и они следуют за людьми: у каждого человека – по облачку. Весь день я изумленно на них глазела и наверняка выглядела еще более странной, чем всегда.

Меняя книжки в своем шкафчике, я наблюдала за облачком, сопровождавшим Джея.

– Что случилось, именинница? – Джей стал озираться вокруг себя. – Ко мне прилип шарик из жеваной бумаги или что-то еще?

– Нет, ничего. Извини. – Я заставила себя смотреть на его лицо. – Я сегодня получаю водительские права.

– Чудно. У Патти ведь машина с напольным рычагом переключения передач, значит, ты и мою сможешь водить.

– Очень хорошо, – согласилась я. Машина Джея была такой раздолбанной, что старый седан Патти по сравнению с ней казался новехоньким.

Мы захлопнули шкафчики и влились в общий поток учеников, расходившихся по классам. Пока Джей не видел, я осторожно потрогала белое облачко перед собой. Рука прошла сквозь него. Я повернулась к Джею и спросила:

– Ты собираешься на вечеринку по поводу конца года в следующую пятницу?

Он стукнулся кулаками с шедшим навстречу нам президентом театрального клуба. Когда мы проходили мимо девочка из танцевального кружка, хлопнула дверцей своего шкафчика, бросив на Джея игривый взгляд. Он оглянулся через плечо и только потом вернулся к разговору со мной.

– Это которая у Джина? Ты действительно туда хочешь?

– Да, пожалуй, – сказала я. – Если Патти отпустит.

Мы уже дошли до дверей моего класса. Джей завел большие пальцы под лямки своего рюкзака:

– Послушай. – Он заколебался. – Просто… поосторожнее со Скоттом, хорошо?

Что-что?

– Постой, как это возможно – страшно радоваться по поводу такого человека, как Каидан Роув, но предупреждать меня относительно персонажа вроде Скотта Макаллистера?

Джей уставился в пол и стал со скрипом водить по нему носком своей теннисной туфли.

– Ты не слышала его в мужской раздевалке после физкультуры.

– О! – Я на мгновение задумалась. – Он что, говорит гадости обо мне?

– Нет, не о тебе. Неужели ты думаешь, что я бы ему позволил? – Джей отвел глаза. – Ладно, не обращай внимания. Забудь. Считай, что я тебе ничего не говорил.

Может быть, Джей ревнует к Скотту – не меня, а вообще? Вряд ли. Скотт, конечно, популярен, но ведь и Джей тоже, хотя и по-другому. Вдобавок я никогда не замечала у Джея ревности, да и сейчас ее не было – только тревога, серовато-коричневый цвет.

– Обязательно буду осторожной, – пообещала я. – И потом, ты ведь тоже туда идешь. И Кейла наверняка собирается…

– Хорошо-хорошо, – сказал Джей. – Я согласен.

Он резко оборвал разговор и рванул по коридору в свой класс, чтобы не опоздать. Его белое облачко мчалось следом.