Сладкоголосая птица юности

Чарльз включает светильник у двери. Этот момент отмечает перемену в сцене. Освещение становится нереалистично: свет исходит не от светильника, а от радужного сияния в небе. Поет морской ветер. Хэвенли поднимает лицо навстречу ему. Позднее, вечером, погода может быть штормовой, но сейчас порывы ветра приносят лишь свежесть с залива. Хэвенли все время смотрит туда, в сторону залива, свет мягко высвечивает ее лицо. В облике ее отца вдруг появляется странное достоинство. Глядя на свою очень красивую дочь, он становиться почти величавым. Когда Чарльз исчезает, он подходит к ней, как старый придворный, почтительно приближающийся к принцессе или инфанте. Это естественное чувство, которое каждый стареющий отец испытывает по отношению к прекрасной, юной дочери, напоминающей ему покойную жену, когда-то страстно любимую.

Босс: Ты все еще красивая, девочка!

Хэвенли: Я, папа?

Босс: Конечно, глядя на тебя, никто и думать не решается...

Хэвенли (смеясь): Я хорошо набальзамированная мумия, папа.

Босс: Не говори так больше. (Увидев появившегося опять Чарльза.) А ну, возвращайся в дом!

Звонит телефон.

Чарльз: Слушаюсь, сэр, я только...

Босс: Проваливай! Если меня, я дома только для губернатора штата и президента нефтяной компании.

Чарльз (за сценой): Это снова мисс Хэвенли.

Босс: Ее нет.

Чарльз (за сценой): Прошу прощения, но ее нет.

Босс: Крошка, ты говоришь и делаешь такие вещи в присутствии людей, как будто тебе совершенно безразлично, что у них есть уши, чтобы слышать, и языки, чтобы потом болтать. А в результате становишься предметом разговоров.

Хэвенли: Становлюсь?..

Босс: Становишься предметом разговоров, скандала, а это может повредить той великой миссии, которую...

Хэвенли: Пожалуйста, не произноси передо мной одну из своих речей, идущих от "гласа Божьего". Было время, когда ты мог меня спасти. Ты же не позволил мне выйти за него замуж, а он тогда был юный и чистый. Ты вместо этого изгнал его, изгнал из города. А когда он вернулся, ты меня увез да еще пытался выдать насильно за пятидесятилетнего богача, который был тебе зачем-то нужен.

Босс: Но, дорогая...

Хэвенли: А потом за второго, за третьего - и от всех ты что-то ожидал. Меня не было, и Чанс уехал. Пытался стать таким же, как те, с кем ты хотел породниться... И он уехал... И он пытался... Нужная дверь не открылась, он стал толкаться в другие... Ты женился по любви, почему же мне этого не позволил? Когда душа моя была еще жива, а мальчик юн и чист.

Босс: Ты меня упрекаешь за?..

Хэвенли (кричит): Да, папа, упрекаю! Ты и маме разбил сердце... Мисс Люси...

Босс: Кто такая мисс Люси?

Хэвенли: О, папа, она стала твоей любовницей задолго до маминой смерти. А мама тебе была нужна лишь для респектабельности... Можно, я уйду, папа?

Босс: Нет, нет, не уйдешь! Я еще не все сказал. Как ужасно все это слышать от собственного ребенка... (Обнимает ее.) Завтра утром, когда начнется пасхальная распродажа, я отправлю тебя с мотоциклетным эскортом прямо в "Мэзон Бланш". Приедешь в магазин, иди сразу в кабинет к мистеру Харви Петри и скажи ему, чтобы он тебе открыл неограниченный кредит. Потом спустись вниз и накупи себе всего, ну, как будто собираешься замуж за принца Монако... Купи полный гардероб и меха тоже - до зимы подождут. Платья? Самые роскошные. Туфли? Покупай, пока не надоест. Я много заработал продажей лицензий на подводную добычу нефти, так что, знаешь, крошка, я хочу, чтобы ты купила себе и драгоценности. Ты скажи Харви, чтоб он сам мне позвонил. А еще лучше, пусть мисс Люси тебе поможет выбрать. Она умная, как амбарная крыса, когда дело доходит до камешков, - это точно... Погоди, а где это я купил булавку, которую принес твоей матери? Последнее, что я ей подарил перед смертью... Я знал, что она умирает, когда покупал эту булавку... Я дал за нее пятнадцать тысяч, только чтобы она поверила в выздоровление... Когда я приколол эту штуку к ее сорочке, бедняжка расплакалась... Она сказала: "Господи, Босс, зачем умирающей такой большой бриллиант?" А я ей ответил: "Милая, ты только погляди на цену. Что там написано? Видишь, там пять цифр? Сначала единица, потом пятерка, а потом три нолика? Вот и рассуждай, сказал я ей, - если бы ты умирала, если допустить хоть возможность такого исхода, вложил бы я пятнадцать тысяч в бриллиантовую булавку, чтобы заколоть тебе саван?" И старая леди засмеялась. Она повеселела, как маленькая птичка, села в постели и весь день принимала визиты, смеялась, болтала - и все с этой бриллиантовой булавкой... А умерла она к полночи, и бриллиант так и был приколот к ее сорочке. И только в самую последнюю минуту она поняла, что бриллианты вовсе не доказательство, что она не умрет. (Возвращается на террасу, снимает пиджак и надевает смокинг.)

Хэвенли: И ты ее так и похоронил?

Босс: С булавкой? Конечно, нет. Я ее наутро отнес обратно в магазин.

Хэвенли: Значит, она тебе не стоила пятнадцати тысяч?