Сладость обольщения

— Неприятностей? — повторила Челси, и голос ее сорвался на фальцет. Она изо всех сил старалась выйти из затруднительного положения. Получалось, что женщина, которую он безуспешно пытался вычеркнуть из своей жизни, была на самом деле его сестренка. Но это вовсе не значит, что она, Челси, должна находиться здесь, в его объятиях, хотя его долгожданная близость лишает ее сил сопротивляться. Разве всего час назад он не сказал ей спокойно, что она сможет получить ожидаемое повышение, если?..

— Неприятностей, — подтвердил Куин, наклонившись к ней и глядя ей в глаза. — Моя младшая сестра — существо неуправляемое, жуткая обманщица и авантюристка. Так как мама почти все время живет в Париже, Кэсси решила, что ей все позволено. Она талантлива, поверьте мне, но ее дикие выходки и окружение, в котором она вращается, ставят под угрозу ее учебу в драматической школе. Я пытался образумить ее, но она всегда ловко обводит меня вокруг пальца. Это знают все, и она, к несчастью, тоже. На благотворительном балу она объявилась в компании своих буйных друзей и пыталась упросить меня оплатить ее чудовищные долги.

Беззастенчивым образом просунув руку между собой и Челси, он стал расстегивать пуговицы на ее жакете. Голос его звучал хрипло:

— Я, однако, не был настроен мириться с ее назойливыми просьбами, у меня были другие дела. — Его рука добралась до застежки на блузке, и теперь Челси точно знала, чем занята его голова. Она издала слабый протестующий стон, но он не обратил на это никакого внимания и продолжал:

— Я велел ей вести себя подобающим образом, потому что собирался познакомить ее с женщиной, у которой на пальце мое обручальное кольцо. Но, — добавил он, тяжело вздохнув, — мы не смогли вас найти. Вы сбежали. Эта роль вам удалась превосходно. А я «был злее быка, в которого всадили бандерилью 13.

Его пальцы нежно касались ее груди под кружевным лифчиком. У Челси ком застрял в горле — она была противна сама себе, так как совершенно не владела собой, когда он был рядом, а значит, вскоре они окажутся в постели, и будет это продолжаться до тех пор, пока она ему не надоест. И остаток жизни она проведет, изнывая по нему и презирая себя. Она знала, что так будет!

Глаза у нее наполнились слезами, и слезинки покатились по щекам. Челси ненавидела себя за слабость, за то, что больно щемит ее раненое сердце. Он оставил в покое ее грудь и, подняв руку к ее лицу, осторожно смахнул сначала одну прозрачную капельку, потом другую.

— Только когда вы прочли мне лекцию о трусости, я все понял, — сказал он, и она вздрогнула от победного блеска в его глазах. — Вы весьма решительно не подпускали меня к себе, — он усмехнулся самым непростительным образом, — просто потому, что поверили в несуществующую соперницу. Вы ревновали!

— Зачем вы ее выдумали? — спросила Челси и, воспользовавшись тем, что его внимание отвлеклось, стала на ощупь застегивать пуговицы на блузке. Она отступила назад в отчаянной попытке отдалиться от него, это был единственный способ совладать с ним.

Он отпустил ее и стоял в непринужденной позе, уверенный в себе. Пожав плечами, он объяснил:

— Меня вдруг осенило. Видите ли, зная вас и ваши строгие представления о морали, я мог предположить, что вы измените свое намерение относительно нашей» помолвки «. Но мне идея понравилась, особенно если помолвку можно будет продлить. Итак, я выдумал историю с несуществующей прилипчивой дамой, считая, что знаю вас достаточно хорошо и что вы захотите продолжить игру просто потому, что совесть не позволит вам поступить иначе. Я помог вам в трудной ситуации…

— А я должна за это чувствовать себя обязанной, — резко прервала Челси, едва удерживаясь, чтоб не ударить его, — и прыгнуть к вам в постель по первому вашему знаку!

— Я не совсем это имел в виду. — Куин легонько коснулся ее локтя и усадил на мягкий диван, сам сел рядом, взяв в ладони ее лицо. Затем, запустив пальцы в ее волосы, вынул заколки, державшие пучок на затылке. — Вы заинтересовали меня с первой же встречи, а ваша просьба на приеме раскрыла двери, которые, как мне казалось, можно было лишь взорвать. — Его улыбка смягчила ее сердце, оно стало податливым. — Поэтому, будучи твердо уверен, что ни один нормальный мужчина не пропустил бы такой возможности, я воспользовался случаем.

— Вы шантажировали меня! — проворчала она с достойным похвалы негодованием, зная, что теперь возможностей для шантажа нет, так как она подала заявление об уходе.

— Но вы ведь не поверили этому, не так ли? — Он наматывал на палец шелковистую прядь ее темных волос, затем вытаскивал палец из завитка и начинал все сначала. — Неужели вы на самом деле не поняли, что это всего лишь пустые угрозы? Как я мог унизиться до этого?

Подобные доводы она уже приводила себе и пришла к выводу, что, конечно, не верит в то, что он может так поступить с ней или с другой женщиной. Поэтому она честно призналась, однако избегая его взгляда:

— Я догадывалась об этом.

Тут раздался голос из прихожей: