Сладостная ярость

Теперь рассмеялась и Молли. Даже Элси довольно посмеивалась:

— В жизни не слыхала ничего остроумнее.

И сразу после вручения этого шуточного подарка три подружки преподнесли Молли набор повседневной фаянсовой посуды.

— Жаль, что это не настоящий хороший фарфор, — сказала при этом Роуз, — но все еще впереди. Надеемся, что тебе и этот понравится.

— Мне очень нравится, — сказала Молли со слезами на глазах от переполнявших ее чувств. — Не нужно мне никакого фарфора. Зачем мне фарфор, если у меня есть такие подруги, как вы.

На этом вечер мог бы и завершиться, если бы одной из девушек не пришло в голову оживить ЭлСин грог порядочной дозой рома. Неудивительно, что после этого застолье сделалось еще задушевнее и свободнее.

— Сейчас мы должны по правилам играть в шуточные игры, — объявила Сэм, встряхивая головой, как бы желая ее проветрить. И с усмешкой добавила: — А что, если мы вместо этого сыграем в покер?

Под возгласы одобрения посуда была убрана со стола, и вся компания уселась за игру. Элси пыталась протестовать, но ее голос не был услышан. Пропустив еще один глоток грога, она и сама удивилась, почему это ей стало так хорошо, и когда Сэм предложила ей поучиться игре, она с готовностью согласилась:

— Почему бы и нет? — протянула она с кривой усмешкой.

Внимательно посмотрев на экономку и отметив, что у нее, как и у других, подозрительно поднялось настроение, Сэм призадумалась. Что, если в грог попало рома больше, чем нужно? Не то чтобы это так тревожило ее, но, помня о своем положении и советах доктора Пэрди, Сэм потихоньку от других весь остаток вечера пила только слабый чай. Мысленно поздравив себя с таким благоразумным поведением, Сэм села сдавать карты.

Праздник закончился только тогда, когда поздно ночью в дверь ввалились, пошатываясь, Трэвис и Хэнк. Гостьи приглушенными голосами распрощались с хозяйкой, после чего Сэм осторожно поднялась в спальню рука об руку со своим мужем и легла спать.

Наутро за завтраком собралась весьма бледная компания. Несмотря на то что, обнаружив в гроге солидную долю спиртного, Сэм героически воздержалась от него, она чувствовала себя далеко не так, как всегда. Похоже, что и остальные были не в своей тарелке, особенно Элси.

Чуть не уронив на стол кофейник, экономка схватилась за голову и жалобно застонала.

— Это все ты, — сказала она громким шепотом, тыкая в Сэм дрожащим пальцем, — это ты подлила спиртное в мой грог.

Сэм категорически замотала головой:

— Это не я, Элси. Может, это кто-то другой, но я даже не прикасалась к нему, клянусь.

— Ну конечно, кто-то другой! У меня голова сейчас треснет, как спелый арбуз.

— Прошу вас, Элси, — взмолился Трэвис. — Не говорите о еде, пока я не выпью еще шесть чашек черного кофе.

Хэнк все это время молчал. Вдруг он с позеленевшим лицом бросился на задний двор. Таким его Сэм никогда не видела.

К вечеру им всем настолько полегчало, что они уже были в состоянии подготовиться к встрече Рождества.

В церкви праздничные свечи заливали маленькое помещение теплым мягким светом, сосновые ветки распространяли вокруг острый свежий запах.

Сэм и Трэвис сидели рядом на скамье, слушали трогательную рождественскую проповедь пастора Олдрича, их пальцы переплелись, и Трэвис положил руку на ее живот. Ребенок колотил ножками, и они обменялись нежной улыбкой.

Во время заключительной молитвы Сэм и Трэвис потихоньку покинули свои места. Сэм подошла к Молли, стоящей в глубине церкви, а Трэвис присоединился к Чесу, стоящему у алтаря. Когда прихожане начали вставать со скамеек и натягивать на себя верхнюю одежду, пастор Олдрич призвал всех оставаться на своих местах.

— На этот вечер мы приготовили специальный рождественский сюрприз. Думаю, что никто из вас не откажется от него.

Он кивнул Альме, сидевшей за органом, и та заиграла нежную, трогательную мелодию. Шурша юбками, Сэм двинулась по центральному проходу. Все головы разом повернулись к ней. Несмотря на то что Сэм оделась в свое лучшее новое платье, она все равно чувствовала себя неловкой и неуклюжей. Не успела она дойти до конца прохода, как на ее щеках выступили красные пятна. Но ей все же удалось достичь алтаря, ни разу не споткнувшись, и она остановилась, прерывисто дыша, и отступила в сторону. Ее огромные черные глаза нашли Трэвиса, чтобы набраться от них силы, а потом она повернулась и стала смотреть, как Молли в одиночестве идет к алтарю.

В бледно-голубом платье, в котором она была похожа на рождественского ангела, Молли медленно шла вперед. Дрожащими пальцами она держала Библию и широко раскрытыми и блестящими глазами искала глаза Чеса. Он неловко улыбнулся ей, и уголки губ Молли поднялись вверх.

Сейчас уже все поняли, что им предстоит присутствовать при бракосочетании. Невнятное бормотание послышалось со скамеек, но никто не поднялся и не ушел. Даже если кому и хотелось, твердый взгляд пастора Олдрича не дал ему это сделать. Когда Чес взял свою невесту за руку, на них смотрели во все глаза.