Сладостная ярость

— Хэнк! Бегом на конюшню, седлай мою лошадь! И еще шесть лошадей, самых быстрых! Живей! — гаркнул он на Хэнка, вылупившего на него глаза.

— Чес! Иди в участок, бери ружья и затолкай в сумки патронов столько, сколько туда влезет. Эд! Фрэнк! Джой! Боб! Уилл! Вы едете со мной! Пошли!

— А я? — вызвался Лу.

— Ты остаешься здесь и обеспечиваешь порядок в городе. Позаботься, чтобы все женщины благополучно попали домой.

Он уже открывал дверь, когда к нему подбежала Сэм и схватила его за руку:

— Я еду с тобой!

Он резко отбросил ее руку. Но, увидев, как она напугана, он привлек ее к себе и обнял:

— Нет, Сэм. Я знаю, как ты волнуешься, но ты ничем не можешь помочь. Я сам займусь этим делом и при первой возможности дам знать о себе.

— Я могу стрелять! — выкрикнула она. — И получше, чем твои помощники. Он слегка встряхнул ее:

— Нет! Подумай о ребенке! Остановись и подумай, Сэм! Подумай об опасности! — Его глаза обратились к тучам, предвещающим снежный буран. — Начинается настоящая буря. Не знаю, смогу ли я добраться до ранчо.

Она встретилась с ним взглядом и склонила голову, признав свое поражение.

— Хорошо, но возьми с собой хотя бы Лу. У тебя будет еще один человек, притом достаточно сильный, если дело дойдет до драки.

— Согласен, — уступил он и поцеловал ее в лоб. Ему хотелось задержаться, обнять ее, успокоить, но времени не оставалось. — Доктор, пастор, вы двое останетесь за главных! — крикнул он, обернувшись. Доктор Пэрди махнул ему рукой:

— Поезжайте. Мы проследим, чтобы все благополучно разошлись по домам.

Глядя, как он быстрыми широкими шагами удаляется по улице, Сэм крикнула ему вслед:

— Трэвис! Будь осторожен!

Сквозь снежную поземку ей показалось, что он помахал ей рукой в ответ.

— Господи, Трэвис! — простонала она. — Прошу тебя, будь осторожен и возвращайся поскорей.

При таких обстоятельствах возобновлять службу не было никакого смысла, поэтому доктор Пэрди и пастор Олдрич разделили женщин, внезапно оставшихся без мужей, на две группы и тут же повели их по домам. К этому времени грозный снежный буран разыгрался вовсю, покрыл улицы снегом и заметал их сугробами.

Когда Сэм добралась до дома, пальцы на руках и ногах покраснели и закоченели. Ей страшно было подумать о том, как удастся Трэвису и его помощникам проехать верхом такое большое расстояние и не замерзнуть насмерть или не потеряться в пути. А ведь надо было успеть на ранчо, чтобы спасти Билли.

— Чтоб тебя разорвало, Билли Даунинг! — вне себя от гнева повторяла она, смахивая слезы и глядя из окна на вьюгу. — Ты выбрал не лучшее время, чтобы ехать тебе на выручку.

Пробиваясь сквозь ветер и снег, Трэвис думал примерно то же самое. Пряча голову в воротник своей куртки и поглубже устраиваясь в седле, он спрашивал себя, почему он не влюбился в какую-нибудь другую девушку — из нормальной законопослушной семьи, которая не доставляла бы неприятностей в самый неподходящий момент.

Но как только эта мысль пришла ему в голову, он тут же отогнал ее. Он бы не променял Сэм ни на кого в целом мире, и они оба знали об этом. Кроме того, разве она виновата в том, что сейчас случилось? Разве она виновата, что не получила воспитания, разве она выбирала себе родителей и род их занятий. Он грустно улыбнулся и признался самому себе, что независимо от того, приходился ли Билли ей братом или нет, Трэвис все равно пробивался бы сквозь буран, чтобы спасти его жизнь. В этом состояла его работа, его долг как начальника полиции.

Он был рад, что ему сравнительно легко удалось убедить Сэм не ехать с ним. Если бы не беременность, она бы так просто не сдалась. Хэнк тоже не сразу поддался уговорам остаться дома.

— Тебе известно, что предписал тебе судья, Хэнк? — напомнил он ему строгим голосом. — Ты не должен покидать город, кроме того, тебе не разрешено носить оружие, так что все равно ты нам не помощник. Оставайся дома и позаботься о Сэм. Я сделаю все, что от меня зависит, и доставлю сюда Билли живым и здоровым.

— Пусть Сандоваль только посмеет повесить Билли, тогда мне плевать на судью Эндрюса и его приказы, — пригрозил Хэнк. — Я не успокоюсь, пока не убью его, пусть даже мне придется сделать это голыми руками.

Не первый раз Трэвису приходила в голову мысль о том, что большая доля вины за поведение Билли лежит на вспыльчивом папаше Нолы. Понятно, у него имелись все причины, чтобы отомстить Билли, и прежде всего за похищение Нолы, но Рейф Сандоваль уже многократно переступал все дозволенные границы. У него была скверная привычка срываться с цепи и попадать в истории, из которых он и сам не знал, как выпутаться.

Еще хуже была его особенность заниматься самосудом, что совсем не нравилось Трэвису. Трэвис предполагал, что Сандоваль предпочел забыть или притворился, что забыл о том, что это именно Нола помогла Билли бежать. Владея деньгами и землей, Сандоваль, похоже, решил, что он может действовать так, как ему угодно, и Трэвису все это изрядно надоело. Он мечтал о том времени, когда кто-нибудь с большим авторитетом и властью поставит Сандоваля на место, и надеялся дожить до этого знаменательного события.