Сладостная пытка

Одевшись, девушка подошла к зеркалу. Амазонка плотно облегала фигуру, и Алекс впервые поняла, что стала взрослой женщиной. Она так долго жила в уединении, что не думала об этом, пока Стен Льюис и капитан Салли не заставили ее осознать, какое превращение совершилось с ней за эти месяцы. Она стала женщиной, женщиной, которую желают мужчины.

– Вечером будут гости, так что постараюсь переделать вам еще один туалет, мисс Александра, – пообещала Леона. Александра вздрогнула, вспомнив обещание Кэролайн пригласить капитана Салли. Однако ей необходимы ее сундуки. Как вернуть вещи, не поговорив с Салли? Гнев и сознание неизбежности неожиданно придали ей столь необходимое мужество. Если капитан придет, она не побоится объясниться с ним.

– Ну конечно, я с нетерпением жду этого вечера и с удовольствием надену платье, которое вы перешьете, – кивнула Александра. – Как по-вашему, Хейуорд уже ждет меня?

– Кажется, да, лапушка. Чует мое сердце, он не чает снова вас увидеть, – кивнула Леона. Александра улыбнулась, довольная тем, что джентльмены находят ее привлекательной, но неясная тревога не давала покоя. Не будь всего, что случилось, она бы принимала знаки его внимания с куда большим удовольствием, но теперь невольно подозревала мужчин в недобрых намерениях. Неужели так трудно любить женщину ради нее самой, а не только из-за ее богатства или совершенного тела. Она не знала, что думать и чему верить. Ей следовало бы ненавидеть всех мужчин, но в присутствии Джейка с ней происходило что-то странное. Но нет, она не станет о нем думать. Отправится на прогулку с Хейуордом и попытается выбросить из головы этого непонятного человека.

– Александра! – радостно воскликнул Хейуорд, когда девушка спустилась в вестибюль. Карие глаза сияли теплом. – Сегодня вы еще прекраснее.

– Спасибо, Хейуорд, – улыбнулась Александра. – Хороший сон и мягкая постель с кем угодно сотворят чудо.

Он повел ее во двор, заросший деревьями и кустами с огромными яркими цветами. Лишь неутомимый труд садовников сдерживал наступление буйной тропической растительности. Самый воздух острова, казалось, располагал к безделью и неге. Как непохоже на сурово-деловитую атмосферу Нью-Йорка!

Чернокожий грум уже держал под уздцы лошадей. Александра никогда не видела так много негров и едва сдерживала естественное любопытство.

– Я выбрал эту кобылу для вас, Александра, потому что она смирная, хотя ее и нельзя назвать клячей.

– Какая милая! Настоящая красавица!

– Лошади – моя единственная страсть, и я посвящаю им все свободное время.

Хейуорд вскочил в седло и подождал, пока грум поможет Александре сесть на кобылку. Они шагом отъехали от дома и свернули на узкую грязную тропинку, ведущую в глубь острова. Александра отметила, что с легкостью управляется с кобылкой. Честно говоря, она предпочитала более резвых лошадей и любила мчаться куда глаза глядят, чувствуя, как бьет в лицо ветер. Она с трудом сдерживалась, чтобы не пустить кобылу в галоп. Мало того, что это было бы непростительной грубостью по отношению к Хейуорду, она еще непременно заблудится.

Этот человек, казалось, сливался с окружающим пейзажем, став частичкой острова с его размеренным, от века не меняющимся ритмом жизни. Александре подумалось, что он никогда не впадет в неистовую ярость, не замкнется в ледяном молчании, оставаясь невозмутимым, несмотря ни на что. Вероятно, он умеет держать себя в руках. Кроме того, Хейуорд красив. Почему же эта ленивая грация и правильные черты лица нисколько не трогают душу? Она не испытывает к нему совершенно никаких чувств.

Девушка тряхнула головой, отгоняя непрошеные мысли, и попыталась насладиться красотой острова и размашистым шагом лошади. Откуда этот внезапный интерес к мужчинам после всего, что произошло?! Почему она вдруг стала замечать, как они двигаются, как ходят, их голоса, тела... да-да, именно тела. Это, кажется, началось на «Летящей Джей», когда она впервые увидела Джейка, такого могучего, мускулистого, загорелого. Нет, она не должна думать о нем, не должна доверять и слушаться зова своего предательского естества... словно он играл на ее проснувшейся чувственности, ухитряясь не затронуть разума.

– Что вы думаете об этом, Александра? – осведомился Хейуорд.

– Простите, – встрепенулась она, поспешно осматриваясь. Девушка почти не заметила, как они углубились в чащу и оказались на полянке с мягкой травой. Толстые ветви нависали над головами, образуя подобие крыши; в центре раскинулось небольшое озерцо с прозрачной водой. Пейзаж был настолько совершенным, что казался попросту нереальным. Александра всю жизнь прожила в Нью-Йорке, и поэтому в окружающее изобилие было трудно поверить.

– О, Хейуорд, какая красота! – воскликнула она, едва он спешился и снял ее с седла.

– Я рад, что вам нравится. Это мое любимое место.

– Нетрудно догадаться почему.

Они привязали лошадей, неторопливо направились к озерцу и уселись на берегу. Александра слегка поежилась, когда Хейуорд устроился рядом с ней. От него не укрылась неловкость девушки.