Сладостная жертва

Новорожденный малыш придал их супружеству полноту, подарил им семью, нисколько не уменьшив любви Люси и Джеймса.

От его присутствия все в доме изменилось — теперь это был настоящий семейный дом. На террасе под лучами солнышка сушилось крошечное бельишко, а одна из комнат была превращена в детскую и оклеена веселыми обоями. На полках тут стояли игрушки, а рядом на столике — жидкость для ванн, цинковая присыпка, тальк, масло, лежала стопка подгузников и другие неотъемлемые спутники детской жизни. Для такого маленького существа он занимал невообразимо большое пространство, а уж какой шум он поднимал иногда, особенно ночью, это и представить было трудно!

Люси не на шутку тревожилась по этому поводу. Джеймсу для работы требовалась тишина, и потому всякий раз, когда сын принимался вопить, она закрывала все двери, но потом, вспоминая слова тети о том, что после рождения ребенка мужья иногда чувствуют себя покинутыми, начинала беспокоиться, не чувствует ли себя покинутым Джеймс. Особенно учитывая тот факт, что они уже столько времени не были близки!

Вот почему Люси частенько укладывала ребенка в комнате Джеймса, хотя основную часть дня маленький Уильям, конечно же, проводил с ней. Да, они пока не могли заниматься любовью, но часто, придя домой с работы, Джеймс ложился к Люси на кровать — они целовались, обнимались, и он рассказывал ей о том, что происходило в суде, жаловался на свою загруженность, а Люси сообщала о том, как прошел день у нее.

Забеременев, Люси открыла для себя совершенно новый, неведомый доселе мир, с которым знакомили ее жены коллег Джеймса, как правило, имевшие маленьких детей. Им доставляло удовольствие с помощью Люси хоть как-то отвлечься от дневных забот — ухода за малышом, покупок. Иные из них подбрасывали Люси своих ребятишек под предлогом того, что, чем раньше она обучится обращаться с ними, тем лучше.

Работу Люси оставила примерно на пятом месяце беременности, так как постоянные командировки стали ей не по силам, в особенности учитывая, что беременность ее проходила нелегко. По утрам она испытывала неизменную тошноту, а при наклонах или длительной ходьбе могла даже упасть в обморок. Врачи посоветовали ей больше отдыхать, а так как она в любом случае собиралась ухаживать за ребенком сама, не было смысла подыскивать другое место, хотя она и не исключала возможности вернуться к работе позже, если, конечно, у нее не появится еще один ребенок.

Приезд домашних очень взволновал Люси. Ей казалось, что прошла целая вечность с тех пор, как они виделись в последний раз. С тетей Милли она, однако, часто разговаривала по телефону, переписывалась, а потому была в курсе всех их дел.

Дядя Уильям и тетя Милли навещали ее в Лондоне весной и летом, но без Дэвида — он оставался на ферме следить за хозяйством.

Люси очень хотелось знать, какое впечатление произведет на близких ее ребенок, она не сомневалась в том, что тетя Милли его полюбит.

И действительно, первой в комнату вошла именно она, вошла, разулыбалась и бросилась к племяннице.

— Ну ты — кожа да кости, девочка моя! Джеймс говорит, тебе пришлось несладко, но дело ведь того стоило, правда? — Она оглянулась на колыбельку, и ее содержимое не преминуло подать голос. — А вот и он… О, маленький, у него твои глазки, голубые, как васильки… И он совсем проснулся, правда? И все слушает и понимает! Можно мне его подержать?

Люси кивнула и улыбнулась, и тетя Милли взяла малыша на руки.

— Нет, только посмотрите, — умилилась она. — Какой же ты большой парень — ширококостный, как папа. Ты будешь высоким и плечистым. Совсем не похож в этом смысле на маму. — Она взглянула на своего мужа, который в это время целовал Люси. — На тебя он тоже похож, Уильям. Видишь? Посмотри только на эти лапы! Эти пальчики я узнаю из тысячи!

Ее муж залился смехом.

Люси смотрела мимо них, на дверь. Там стоял улыбающийся Дэвид. Он был таким же загорелым — совсем как в прежние времена. Люси радостно засмеялась и почувствовала, что Джеймс внимательно следит за ней. Ревность его, безусловно, пошла на убыль, но еще не исчезла окончательно. Она бросила мужу успокаивающий взгляд — ему не о чем волноваться, в ее душе не осталось и следа от былой страсти к сводному брату.

— Ну разве Дэвид не молодец? — спросила она, и Джеймс хмуро кивнул.

— Как огурчик.

Люси снова обратила свой взор на Дэвида, и как раз в этот момент за его спиной появился кто-то еще — худенькая девчушка в ярко-голубом платье, перетянутом поясом. Люси глазам своим не верила.

Сестра Глория? Что, черт возьми, она здесь делает?

— Верно, — сказал Дэвид, и у Люси расширились глаза. Ведь они всегда умели читать мысли друг друга.

Он тепло ей улыбнулся.

— С тех пор как я выписался из больницы, мы виделись очень часто, Глория и я. И два дня назад обручились — мама умирала от желания сообщить тебе об этом по телефону, но я попросил ее молчать, чтоб приберечь новость до нашей встречи.