Сладостное пробуждение

Джастин обернулся на ее смех — Клер отпрянула и забилась в самый дальний угол дивана. Казалось, он впервые заметил ее, с рукой на опухшей щеке, бросающуюся от него в сторону… Рейнсборо застонал, его глаза приобрели осмысленное выражение, холодная маска исчезла…

Медленно и осторожно он отвел ладонь Клер от ее лица.

— О господи! Клер, что я наделал?!

Со страхом и болью она взглянула на него. Говорить было больно, но ей удалось прошептать:

— Клянусь, Джастин, он просто старый друг.

— Не надо, Клер, не говори больше… Я знаю… Наверное, я… я… Что-то нашло на меня. Это все потому, что я очень люблю тебя и не могу видеть, когда ты с кем-то другим…

— Но я не с кем-то другим, Джастин… Я с тобой.

Он протянул руку и нежно дотронулся до ее мертвенно-бледного лица.

— Это я сделал, Клер?

В ее глазах он прочитал правду.

— Я знаю, ты никогда не простишь меня, но, клянусь, я никогда не забуду, что совершил. Это, должно быть, бренди. Я ведь обычно не пью, ты же знаешь… — пробормотал он. — О боже, ты ведь не поверишь, что я сознательно могу кого-то ударить?

Он взглянул на пустой стакан и бросил его в камин, затем выплеснул туда же остатки из бутылки. Пламя взметнулось и окрасилось в голубой цвет. Оно загипнотизировало обоих, и они, не отрываясь, смотрели на огонь, пока он не погас.

— Сегодня я буду спать в гардеробной, Клер, — не глядя на нее, произнес он. — Мне кажется, тебе не хочется, чтобы я прикасался к тебе. Клянусь, я больше никогда не буду столько пить… Но только, дорогая, больше не смотри на Уиттона, как сегодня. Это слишком больно.

Клер не могла больше вынести этого. Ночной кошмар, хотя и наяву. Безумие, внезапно рожденное алкоголем, овладело ее мужем, которое он объяснил любовью и желанием быть с ней всегда вместе. Конечно, он приревновал ее к Джайлзу… Это было очевидно: в конце концов, они ведь были почти женаты. Если бы не Джастин, она сейчас была бы уже женой другого.

Не в силах больше видеть отвернувшегося мужа, она медленно подошла к нему и взяла за руку.

— Мне бы не хотелось сегодня спать одной, Джастин, — прошептала она.

Он поднял руку и нежно погладил ее губы.

— Ты уверена, Клер? Я не буду упрекать тебя… Она прильнула к нему и почувствовала, как он вздрогнул и обмяк.

— Пойдем, Джастин.

Они шли как двое детей, которые наконец нашли путь в темноте. Когда они достигли комнаты Клер, Джастин дал ей еще одну возможность отослать его, но она покачала головой, улыбнулась и пригласила его в свою спальню.

Никогда еще он не был так нежен. На ее ночном столике стоял кувшин с водой. Держа Клер на руках, совсем как ребенка, он приложил холодный компресс к ее распухшей щеке. Потом снял с жены ночную рубашку и накрыл ее одеялом.

— Я боюсь поцеловать тебя, Клер, — прошептал он, и она увидела на его глазах слезы, — боюсь причинить тебе боль.

— Джастин, ты ведь можешь целовать меня не только в губы…

Он принялся целовать ее шею, плечи, грудь. Джастин с нежностью прикасался губами к груди, словно ребенок, сосущий конфету. Его рука покоилась на ее животе, и вскоре они слились в единое целое.

Сначала их движения были медленными, но постепенно становились все быстрее, пока огромное наслаждение не обрушилось на Джастина, а секунду спустя — и на Клер. Упоение страстью растворилось в слезах, струившихся из глаз.

— Клер, ты самое прекрасное, что есть у меня в жизни, — прошептал он, прикоснувшись к ее лицу.

— И ты для меня тоже, — ответила она, нежно поцеловав и положив голову ему на грудь.

На следующее утро Клер спокойно посмотрела на себя в зеркало. На предплечье проступили багровые кровоподтеки, но это легко можно было скрыть, надев один из утренних туалетов. Но вот лицо… Глаз, к счастью, не пострадал, но щека все еще была опухшей, и Клер поняла, что потребуется день или два, чтобы все пришло в норму. Ей пришлось отменить все встречи на два дня, потому что никакая из причин, объясняющих происшедшее, не приходила ей в голову.

У Марты, пришедшей одеть свою госпожу, расширились глаза.

— О, Марта, — с притворным огорчением сказала Клер, — видишь ли, я ночью решила поискать какую-нибудь книгу, чтобы почитать перед сном, и была настолько глупа, что забыла захватить свечу. И вот, посмотри, стукнулась о дверной косяк. Ну что ж, зато теперь я смогу день-два отдохнуть от всякой суеты.

Клер быстро болтала о том, о сем, пока Марта одевала и причесывала ее. Обычно служанка была в курсе всех последних сплетен, но на сей раз Клер не удалось ее разговорить. Марта молчала, изучающе посматривая на свою госпожу. «А впрочем, — подумала Клер, как бы защищаясь, — никому нет дела до этого, да и служанке тоже».

— Пожалуйста, прикажи Питеру отменить все мои приглашения на сегодня и завтра. Я буду завтракать здесь…

— Да, миледи.

Марта, как и все слуги, любила свою хозяйку. Спускаясь вниз, она ворчала:

— Ударилась о косяк!.. Как же!.. Черта лысого… Чувствую, что это дело рук красавчика-мужа.

Передав приказания Клер дворецкому и повару, она поспешила найти экономку.

— Миссис Кларк, сегодня госпожа не спустится вниз…

Экономка с удивлением выслушала это сообщение.