Сладостный обман

Эллен обернулась и увидела, что Кэвин уже сидит за длинным, занимавшим добрую половину маленькой комнатки столом и снимает с принесенного ужина накрахмаленные салфетки.

– А правду говорят, что земли там пустынны и кругом никого нет, кроме аборигенов, таких же диких, как тамошние животные?

– Дикари и животные там действительно есть, – с улыбкой проговорил Кэвин. – Но земля там совсем не напоминает пустыню. Я бы сказал, что она прекрасна. Мне, во всяком случае, не доводилось видеть более красивых мест. А я попутешествовал по свету немало. – Он показал Эллен на стул: – Присаживайтесь, не то наш ужин остынет.

Ужин оказался изысканным: дымящийся луковый суп, утка с устрицами, сыр, хлеб с хрустящей корочкой и на удивление вкусный соус со сладким горошком. Кэвин принялся рассказывать Эллен о колониях, и она, совершенно очарованная его низким волнующим голосом, забыла о времени. Рассказ Кэвина был таким красочным, что Эллен порой казалось, что она видит перед собой и волны бушующего океана, и непроходимые заросли величественных лесов, и неописуемо красивые экзотические цветы, и колючий кустарник. Она расспрашивала Кэвина о людях, местных плантаторах, интересовалась, что их держит в такой дали, и он охотно отвечал ей.

Еще никогда ни с одним мужчиной Эллен не чувствовала себя так спокойно. Кэвин относился к ней как к равной. Иногда слова его были смешны, а иногда заставляли ее задумываться. Он обладал удивительным чувством юмора, умел подшучивать не только над окружавшими его людьми, но и над собой, и это придавало его рассказам определенную прелесть. Часто Эллен, не в силах себя сдерживать, радостно смеялась, поблескивая на Кэвина влюбленными глазами.

Вскоре в комнату вошла служанка; убрав остатки ужина, она внесла вазы с орехами и сушеными фруктами. Кэвин достал колоду карт, и они немного поиграли. Эллен нравилось играть в карты. Дома, в Хаверинг-хаузе, ее суровый отец запрещал дочери даже притрагиваться к ним, здесь же, в Лондоне, не без помощи Ричарда, она научилась неплохо играть и знала несколько игр.

Почти час они играли, попеременно обыгрывая друг друга. Эллен радовалась, как ребенок, смеялась и шутила. Кэвин тоже был очень весел. И только иногда он так красноречиво смотрел на нее, что ей становилось неловко. В такие моменты она, стараясь отвлечь его внимание картами, улыбалась, но улыбка выходила какой-то натянутой.

– Вы все время спрашиваете, – внезапно произнес Кэвин. – Позвольте и мне спросить вас. Расскажите, пожалуйста, о себе.

Эллен насторожилась.

– Да мне, собственно, и нечего особо рассказывать, – пожала она плечами. – В моей жизни не случалось ничего интересного.

– Вот уж никогда не поверю, что с вами не может случиться ничего заслуживающего внимания, – проговорил Кэвин, кладя на стол руки. – Расскажите, как вы стали актрисой? Когда я уезжал отсюда, здесь никто и не думал о театре. Откуда вы родом и как попали на сцену? – продолжал допытываться ее собеседник.

– Вас интересует, что заставило меня пасть так низко? – раздраженно уточнила Эллен.

– Ну, что вы, – замялся Кэвин. – Я совершенно не имел в виду…

Эллен бросила на стол карты и резко поднялась со стула.

– Простите, уже поздно. Мне пора идти.

– Эллен, куда вы? – Кэвин тоже встал и подошел к ней. – Простите меня, Эллен, но я действительно не хотел вас обидеть. И мне, по правде говоря, совершенно безразлично, кто вы и чем вы занимаетесь.

Эллен отошла к окну.

– Мне пора, – сухо повторила она. – Ричард, наверное, уже вернулся… – заговорила она и вдруг осеклась. Кэвин быстро подошел к ней и, прежде чем Эллен смогла остановить его, обнял ее.

Его запах, близость разгоряченного мужского тела, выпитое вино, волнение – все вдруг ударило ей в голову. Она дрожала словно в лихорадке. Эллен понимала, что ей следует оттолкнуть этого настойчивого мужчину, уйти, но у нее не было сил оторваться от него. Во взгляде его зеленых глаз было нечто, что сковывало ее движения. Она почувствовала, как его сильные руки легли ей на талию. Кэвин нежно привлек ее к себе и поцеловал в самые губы. От этого опьяняющего прикосновения его губ голова у бедной девушки совсем пошла кругом. В последнем усилии оттолкнуть его от себя она подняла ослабевшие руки и, проведя ладонями по его волосам, опустила их на плечи Кэвина. Поцелуй был недолгим, почти мимолетным, но даже и этого Эллен хватило, чтобы забыть обо всем на свете.

– Пойдем ко мне, – прошептал Кэвин, поглаживая щеки Эллен. – Одари меня своей любовью. Сделай меня счастливым, моя неуловимая Эллен.

Некоторое время Эллен стояла неподвижно, ошеломленная услышанным. Она понимала, что он имеет в виду под словом «любовь». В тоне, каким было сказано это слово, звучала страсть, которой был лишен Уолдрон, когда тщетно пытался обладать ею. Ричард называл любовью физическую близость между мужчиной и женщиной и в душе страдал, что никогда не сможет воспользоваться радостью, которую дарует человеку эта любовь.

Эллен открыла глаза.