Сладостный вызов

Он покачал головой.

— Нет, ты сама стала такой. И не только внешне. Ты никогда не была такой беспокойной, такой… нервной…

— Ну, большое тебе спасибо, — она попыталась отдернуть руку, но он сильно ее сжал.

— Я хотел сделать тебе комплимент. Ты стала более осторожной, более замкнутой. Но совершенно не потеряла свою внутреннюю силу. Словно ты нашла для себя смысл жизни.

Она затихла.

— Какие секреты счастья ты открыла, Маргарита? Пока я был на войне, у тебя была возможность увидеть другую жизнь. Что ты делала все эти годы?

Она ответила на это тоже вопросом:

— Неужели твой собственный опыт так ужасен, что ты не смог ничего найти для себя, Брэм?

Он помолчал, прежде чем ответить.

— До сих пор было так.

Его ответ поразил ее, и когда она хотела что-то сказать ему, за спиной у нее вдруг раздался голос официанта:

— Пардон…

Момент был упущен, и Брэм тихо сказал ей:

— Позже. Мы поговорим об этом, когда вернемся домой.

И все же Маргарита понимала, что еще не настало время, чтобы открыть все карты.

— Я думаю, нам надо куда-нибудь сходить, — сказал Брэм, когда они вышли на холодную ночную улицу.

— В театр? — неуверенно спросила она.

— Да, куда-нибудь в этом роде.

Его рука нежно обнимала ее за плечи, он вел ее вниз по улице, туда, где газовые фонари освещали площадь перед императорским театром Уилтона. Уже внутри Брэм получил у распорядителя два билета с золотым обрезом и наклонился, чтобы о чем-то попросить его. Пожилой джентльмен кивнул и направился к Маргарите. Он подал знак мальчику-швейцару, чтобы тот помог Маргарите снять ее накидку. Он слегка надорвал билеты, прежде чем снова отдать их Брэму. Брэм повернулся и передал их ей.

— Вот. Я знаю, что женщины любят сохранять что-то, напоминающее им о подобных мероприятиях.

— А мужчины? — спросила она. — Что они сохраняют?

Улыбка слегка тронула его губы.

— У мужчин интересы менее материальны.

Она удивленно приподняла одну бровь.

— А именно?

— Им хочется сохранить в памяти то, как выглядят те или иные вещи, и как они пахнут, — он снова улыбнулся, — и каковы они на вкус.

Колени Маргариты задрожали, и она не была уверена в том, что может дальше двигаться. Она была благодарна ему за то, что он взял ее руку и повел наверх, по правой лестнице.

Брэм привел ее в отдельную ложу, и она с удовольствием огляделась. С этого места хорошо была видна сцена, можно было разглядеть декорации в мельчайших подробностях, игру красок, густоту теней, отбрасываемых предметами в лучах газовых светильников.

— Что мы будем смотреть? — спросила она, когда Брэм обнял ее за плечи.

— Мелодраму.

— Мелодраму? — переспросила она в восторге. — Как хорошо. Не какой-нибудь глупый балет или оперу, но что-то истинно американское, забавное и одновременно трогательное.

Он подал ей одну из программок, которые стопкой лежали на мраморных перилах ложи. Она внимательно прочла название.

— «Злобный сват». О, замечательно!

— Мне сказали, что спектакль хороший.

Но пока Брэм это говорил, его голос вдруг стал рассеянным. Маргарита взглянула на него и заметила, что он уже изучает не программку, а сидящих в зрительном зале людей. Странно. Словно он кого-то там ищет.

Но кого?

Брэм подождал, пока наступит время начала спектакля, затем извинился и добавил:

— Кажется, я должен кое-что проверить.

Маргарита, разглядывавшая декорации, взглянула на него, ее глаза лучились, а лицо было радостным. Впервые за последнее время Брэм видел ее такой. Он понял, насколько печальной и сдержанной она стала по сравнению с той восторженной девочкой, которую он знал.

— Что проверить? — спросила она, внезапно нахмурившись.

Он наклонился и поцеловал ее в лоб, чтобы разгладить его.

— Я заказал закуску в ложу, и теперь хочу убедиться, что все это будет выполнено.

Прежде чем она успела задать ему новый вопрос, он выскользнул за дверь и очутился в темном коридоре, который вел к лестнице для театрального персонала. Там были обитые жестью ступени и одинокий тусклый светильник.

Тихо, стараясь, чтобы его шаги не были слышны, он спустился вниз на несколько пролетов и оказался ниже сцены, рядом со складом. Пробравшись среди сундуков, поблескивающих в тихом свете, он подошел к другой двери.

Там его ждал Шеффилд, он сидел в слишком большом кресле, которое, скорее всего, использовалось иногда как трон.

Брэм вошел, и Шеффилд приветствовал его улыбкой.

— Ты очень пунктуален. Мне всегда нравилось это в тебе, Сент-Чарльз.

Брэм не отвечал. Ему не нравилось настроение Шеффилда. Дела прервали его вечер с женой, и поэтому он был вне себя от злости.

— Давай поскорее покончим с этим, Шеффилд.

Если ему и не понравилось замечание Брэма, то он не подал виду.

— Я хочу тебя познакомить с одним человеком. — Он сделал пригласительный жест, и темная фигура выступила из-за огромного сундука, набитого шляпами. — Это Роджер Корнби, наш актер. Он играет роль генерала Паттерсона. Потрясающее сходство, не правда ли?