Сладострастие бытия (сборник)

Удивленный не меньше других, Флорантен искал, как бы поскорее спустить выигрыш, и направился к столу, где шла игра в «тридцать-сорок» с максимальной ставкой пятьсот тысяч. Шесть раз подряд он получил по жетону в полмиллиона.

– Конец игры, – объявил банкомет.

«И этот стол не лучше. Надо идти, месье Мавар меня ждет», – подумал Флорантен. У него на руках было почти четыре миллиона, а четыре миллиона так просто не проиграешь.

И с этого момента перед глазами присутствующих развернулось необыкновенное зрелище. Маленький человечек с прилепленной к лысине прядью волос и с красным «нолем» надо лбом как сумасшедший носился от стола к столу, лихорадочно ведя игру против всех правил и научных выкладок, не позволяя себе никаких двойных ставок, и все равно без конца выигрывал. У него был такой несчастный вид, словно он вот-вот покончит с собой. Каждый поставленный жетон оборачивался настоящим дождем жетонов. Все, что он оставлял на сукне, тут же учетверялось. На него обрушился водопад жетонов и денег, и в общий поток вливались новые и новые бурлящие ручейки, и это уже стало приобретать характер наводнения.

Похоже, числа вступили в самый настоящий заговор, и все, что попадало на сукно, тут же само складывалось и умножалось. И посреди этого безумия, как шарик рулетки, вертелся месье Флорантен. Часы летели, жетоны в руках у Флорантена множились и множились, и ему приходилось все время подзывать менялу, чтобы получить жетоны достоинством в миллион: другие просто уже не умещались в руках и карманах.

С отчаяния он решил пойти ва-банк и поставил по четыре миллиона на каждое их двух табло. В горле у него пересохло, и он отправился за стаканом газировки, на который ушли остатки от двадцати тысяч заработка.

Когда он вернулся, его обступила толпа, и он не мог понять, что случилось. Оказалось, что четыре поставленных миллиона успели превратиться в тридцать два. Карты в «сабо» подошли к концу, банкомет испугался и остановил игру.

Тогда Флорантена провели к большому столу с «железной дорогой»[32] и усадили на место, зарезервированное для месье Мавара. Был момент, когда ему показалось, что он проиграл, но затем горка жетонов перед ним начала чудесным образом расти. И случилось неслыханное: имея на руках «восемь», он запросил третью карту… и вытащил туза[33]. У банкомета было «восемь». Возмущенные игроки покинули стол. Флорантен понятия не имел, что играл против магараджи Пандура, миллиардера герцога Мараскаля и киномагната Костантина Кардаша.

Залы пустели. Игроки, крупье и все остальные выглядели совершенно измотанными. Казино закрывалось. Один Флорантен оставался во власти опьянения чудом. Лоб у него горел, нервы были напряжены до предела. Никогда еще он не испытывал такой радости. Ему хотелось играть дальше.

– Нет, месье, игра окончена.

Флорантен посмотрел на новые, купленные накануне часы. Пять часов утра. В общей сложности он выиграл сорок семь миллионов «с мелочью». И он по-королевски оставил всю «мелочь», сто двенадцать тысяч франков, «в пользу персонала».

С набитыми милостью фортуны карманами он выскочил из казино и помчался в ночной клуб, говоря себе: «Конечно, месье Мавар должен быть там».

Месье Мавар был там. Он неподвижно сидел на диванчике, живот, как всегда, на ляжках, рядом, как всегда, бесцветная златовласка, на этот раз в изумрудах. Они были одними из последних посетителей. Две другие пары, изнуренные бессонницей, танцевали в свете аквариума.

Флорантен влетел в зал, чуть не растянувшись на ковровой дорожке.

– Посмотрите, месье Мавар! Посмотрите, сколько я выиграл!

Он ликовал, он сиял, он задыхался от восторга, выгружая из карманов на стол груду денег и жетонов.

Толстяк с темными глазами даже не пошевельнулся.

– Я этого ждал. Я был уверен, что это случится. Я знал, что игра вас не увлекает, – произнесла гора жира, слегка отодвигаясь от подруги. – И посмотрите, как интересно получилось! Этот человек сказал мне, что ему всегда не везет. И я послал его проигрывать за меня, заставил перебить мое невезение. Потому что если каждый день, как я, играть на выигрыш, то обязательно начнешь проигрывать. И я подумал, что если все время играть на проигрыш, то не может быть, чтобы в один прекрасный день не начало фантастически везти. Двести тысяч умножить на двадцать три дня – это около пяти миллионов ставки, а выигрыш… сами видите, около пятидесяти. Я полностью отыгрался.

Флорантен его не слушал. Он думал: «Сколько же он должен мне теперь отвалить? Процентов пять, не меньше… А может, и все десять…»

– Спасибо, дружок, доброй ночи. Я вас больше не задерживаю, – сказал Мавар, заворачивая выигрыш в столовую салфетку.

– А как же, месье Мавар… – нерешительно начал Флорантен.

Толстяк бросил на него удивленный взгляд:

– В чем дело?

Он спокойно завязывал концы салфетки. Флорантена вдруг бросило в жар.

– Но мой заработок, месье Мавар, мои двадцать тысяч?

– Э-э, нет, мой милый, – ответил Мавар. – Я платил вам за проигрыш, а не за выигрыш. Благодарю вас. Я в вас больше не нуждаюсь.