Сладострастие бытия (сборник)

– Вот смеху-то будет, если они облюбовали этот же дом, – дрожащим голосом пробормотал Левавассер.

– Надо посмотреть, что там такое, – приказал сержант Лаланд. – Только тихо, и не надо ходить всем.

Маленький голубой кружок снова затанцевал по полу. Реми Урду, капрал Мартен и Дирьядек бесшумно поднялись, взяли карабины и пошли вслед за сержантом. Капрал Крюзе, стараясь не шуметь, на ощупь зарядил автомат и прошипел:

– Как только вы позовете, сержант, я стреляю в потолок.

Остальные подтянулись поближе к капралу. Лаланд вышел из комнаты и стал медленно подниматься по лестнице. Сзади шел Реми Урду, и, несмотря на все его усилия, ступеньки отчаянно скрипели под его тяжестью.

– Кто здесь? – громко крикнул сержант, поставив ногу на последнюю ступеньку.

Внизу Крюзе положил палец на гашетку.

– Это я, сержант, – отозвался кто-то сверху.

И на лестничной площадке показалась фигура толстяка Бютеля.

– Я пошел посмотреть, нет ли тут чего выпить.

– Ну, считай, что легко отделался! Гляди у меня, если еще раз придется тебя искать!

И, не в силах сдержать злость, сержант схватил Бютеля за плечо и спихнул с лестницы.

– Брысь отсюда! Ты у меня узнаешь, как в привидение играть! А ребята тебе морду набьют, это точно! А сейчас пошел спать, если не хочешь, чтобы тебе досталось!

Все улеглись на матрасах, держа каски и карабины под рукой. И сразу же со стороны Шамбриона раздалось протяжное сонное сопение. Бютель пробормотал:

– Я только хотел посмотреть, нет ли чего выпить…

И тоже уснул. Но тут же был разбужен страшным грохотом, раздавшимся где-то в комнате.

– К оружию! – рявкнул Левавассер.

Все вскочили.

– Стой! Кто идет? – подал голос Бютель.

Сержант снова зажег фонарик, и все увидели, что свалилась одна из скамеек, которой загородили окно.

– Не могла же она упасть сама собой, – заметил Урду. – Точно знаю, я ее очень хорошо закрепил.

– А может, ее столкнули снаружи? – спросил капрал Мартен.

Урду осторожно провел рукой по выбитому стеклу. Ставень был хорошо закрыт, засов цел. Оставалось признать, что скамейка свалилась сама. Он поставил ее на место и пошел укладываться.

Все снова замолчали. Слышно было только, как кто-то ворочается на матрасе. Снаружи капать перестало: подмораживало. Холодная одежда липла к телу.

– Вот интересно, – внезапно нарушил тишину Шамбрион, – спать хочется, а не заснуть.

Все ощущали себя во власти враждебных сущностей, блуждающих между небом и землей, и все ждали, что еще может случиться. Вдруг от дымовой трубы отвалился камень и ухнул в очаг. Урду вскочил.

– Я больше так не могу! – заорал он. – Не могу я больше в этой халупе, где все сыплется, движется и трещит! Только попробуйте назвать меня трусом! Но это невыносимо. Сержант, можно хоть выйти пройтись?

– Нет, – отрезал сержант. – Приказываю всем оставаться на местах.

Чтобы пересилить тревогу, Урду принялся мерить шагами дом. Он ходил взад-вперед, натыкаясь на мебель, налетая на двери. На короткое мгновение воцарилась тишина, а потом снова послышались беспокойные шаги наверху.

– Урду! – крикнул сержант.

– Это не Урду, сержант. Это Бютель. На этот раз я нашел! Здесь водка, посмотрите сами! – И с этими словами Бютель спустился вниз. – Ребята, готовьте кружки. Пейте смело, водка хорошая.

– Бютель! Отставить! – раздался голос сержанта. – Предупреждаю, если вы надрались… Бютель!

Голубоватый луч фонарика осветил Бютеля. Тот с радостным квохтаньем пил прямо из горлышка. Сержант ловким ударом выбил у него бутылку, и она разбилась о пол. На секунду Бютель ошалело застыл.

– Ах! Сержант… сержант! С мужчинами так не поступают!

– Бютель! Эй, Бютель! Угомонись! – бросил капрал Мартен.

Из глотки Бютеля вырвалось хриплое, возмущенное «эх!». Причем в этом «эх!» было столько чувства, словно до этого оно долго зрело в недрах земли. Фонарик погас, и Бютель так и остался стоять, сжав кулаки и втягивая ноздрями запах разлившегося по полу алкоголя.

И тут на колокольне зазвонили церковные колокола. Первый удар тяжелой бронзой загудел в морозном воздухе, за ним второй, третий… И тишина.

И снова удар, второй, третий и долгий гул… Сержант опять зажег фонарик. Все переглянулись. Бютель забыл об обиде. Все тотчас же обо всем позабыли.

Послышались еще три отдельных удара, и вдруг все колокола зазвонили разом. И начался такой перезвон… Казалось, что звонят прямо в соседнем доме.

– «Ангелус»…[9] – пролепетал Бютель упавшим голосом. – «Ангелус» в полночь. Ох, не христианская это штука!

– Говорят, колокола иногда сами звонят… – неуверенно начал Крюзе.

– Колокола не могут зазвонить сами, если нет ветра, – заявил капрал Мартен. – Но даже сильный ветер не может вызвонить «Ангелус».

– Значит, в деревне немцы.

– Ребята, к оружию! – скомандовал Лаланд.

Все начали отыскивать свои карабины. Получилась небольшая куча-мала.

– Но если они в деревне, – сказал вдруг Шамбрион, – то зачем им звонить? Сержант, как вы думаете, а может, они специально хотят нас ошеломить, а потом, когда мы выскочим из дома, всех перестрелять?

– С них станется, – ответил Лаланд. – Внимание! Выходим патрульным порядком через черный ход!