–Нет, Слав, не хочу. Велика она мне. Да и вообще – её нужно отнести в Логовище. Там, и только там отныне её место. Рядом с черепом убитого Ряввом эльфа.
При этих слова по толпе придворных пронёсся вздох. Сдвинув брови, Слав обернулся к ним. Сказать, что придворные удивлены, значит – ничего не сказать. На их лицах Слав увидел такое изумление, для которого просто невозможно найти подходящее сравнение.
Правда, не всех удивило известие о гибели эльфа от руки воина Народа. Некоторые сохранили, по крайней мере внешнее, спокойствие. И среди них, конечно же – король. В глазах Бана Слав не увидел ни тени удивления. Скорее уж – привычную уже ненависть.
Слав без труда понял, что Спаррива, скорее всего, арестовали или же вообще убили. Ну не мог же Бан допустить, чтобы среди его подданных распространилась весть о том, что эльфы, оказывается, смертны. Точнее – что их можно убить. Не то, чтобы Славу стало хоть немного жалко Спаррива. Просто – чуть грустно. Всё-таки к его печальной участи и он, Слав, приложил руку. Вот эту, лохматую.
Улыбнувшись этой мысли, Слав слегка склонил голову перед Бартовоглом:
–Мудрейший, но что же нам, в конце-то концов, делать с ними?
Гном проследил, куда указала когтистая волчья лапа Слава. Не отрывая взгляда от толпы придворных, Бартовогл тихо предложил:
–Да просто отпустим их на все четыре стороны. Пусть катятся, куда им угодно. Лишь бы их духу на наших землях больше никогда не было. А что? Не казнить же их, в самом-то деле!
Краем глаза Слав заметил, как тролли и стоящие в цепи орки нахмурились. Ещё бы! Лесные воины обеих рас не испытывают к людям тёплых чувств. И, даже при всех изменениях последнего времени, произошедших в их мировоззрении, знать, любая знать, никогда не дождётся от них снисхождения.