Слава

– Это «М-шестнадцатый», оснащенный снизу гранатометом. Если я не ошибаюсь, они палили в нас и из «АР-пятнадцатых». По-настоящему крутое оружие. Диверсионные десантные пулеметы. Стреляет, чуть тронешь курок. Очень хитрая машинка. Пластмассовое ложе, конвейерная сборка, отличная конструкция, не надо ни чистить, ни разбирать. Их можно демонтировать и снова собирать, как детский конструктор. Из такого миномета при мне сбили истребитель и боевой вертолет со «стингерами». Мы в дерьме. Слушайте... – Он затянулся сигаретой. – Почему вы не сказали мне, что происходит?

– Как твоя рана? – спросил разведчик.

– Пошел ты... знаешь, куда... – рявкнул Сонни.

Генералы быстро заговорили между собой, понизив голоса. За последнее время они уже не в первый раз получали подобные сведения. Это было серьезно, настолько серьезно, что один из них пришел на встречу, пропустив обеденную службу.

* * *

Тусклые люстры в церкви давали слабый свет. Свечи, стоявшие у пяти маленьких скульптурных образов, отбрасывали пляшущие тени на некрашеные оштукатуренные стены и освещали лицо Девы Марии мягким желтым светом. Перед ней стояло в три раза больше свечей, чем перед другими святыми.

У скамьи, где утром молился мальчик, теперь стояла на коленях девушка. Сам генерал отсутствовал, но в церковь пришла его любовница. У нее были темные глаза самки и узкая талия. До того как генерал нашел ее, она работала кассиром – продавала билеты национальной авиакомпании. Девушка не слишком задумывалась о своей теперешней жизни с генералом, но твердо знала, что она ей нравится больше, чем прежняя. Теперь у нее были вкусная еда, тонкие вина, модные тряпки, большие крутые машины и деньги. Много денег.

Она поправила кружевную накидку на черных волосах, встала на колени и расправила юбку на икрах.

Ave Maria, gratia plena, Dominus tecum...

По площади быстро проехала машина и затормозила напротив церкви. Пассажир выдвинул антенну на детонирующем устройстве и привел механизм в действие.

Sancta Maria, Mater Dei, ora pro nobis...

Водитель утопил педаль газа, и в тот же момент раздался взрыв, Сначала шум был слабым и далеким, но когда ударная волна достигла полуоткрытых дверей церкви, ревущий поток вынес обломки камня и клубы пыли на каменные ступени лестницы и на тротуар.

Двадцать четыре человека были убиты, многие – ранены. Священник погиб. Мальчики, прислуживающие при алтаре, погибли, как и большинство верующих с ближайших к алтарю скамей. Любовницу генерала будто ветром сдуло со скамейки, и она пролетела по всему проходу. Одна ее нога так и осталась, согнутая, у скамьи. В животе у нее зияла огромная дыра; ее внутренности вылетели наружу и шлепнулись на каменный пол кроваво-синей массой. Она была еще жива и не понимала, что произошло. Боли не было. Она осознала, что смотрит на Мадонну, в ее спокойные сосредоточенные глаза, на ее распростертые руки. Ее гладкие щеки оказались забрызганы чем-то непонятным. В ушах у генеральской любовницы стоял гул, будто огромный хор тянул одну и ту же ноту. Мадонна протягивала к ней руки, чтобы помочь ей подняться. Каким-то непостижимым образом кружевная накидка осталась у нее на голове. Она пошевелилась, попробовала встать – и умерла.

Когда об этом доложили генералу, он рассердился и испугался. Он понял, как близко к нему была смерть в это утро. Были проведены новые совещания. Сделаны телефонные звонки. В «Шанхай» послали подразделение Республиканской армии. Они оставили там несколько убитых, но вернулись с пустыми руками. Генерал не спал до утра. Ворочаясь под простынями, он оплакивал потерю любовницы. Она была красивой и жизнерадостной. Она могла сосать у него больше получаса.

* * *

– Хорошо, – сказал Остин Чедвик. – Очень хорошо. – Он аккуратно разложил отчеты на столе. Один из них касался смерти Тома Бакстона, в другом говорилось о жестокой расправе с патрулём Сонни. – Все идет как надо. Что с Бакстоном?

– Несчастный случай, – ответил Стейнер.

– Так думает его семья?

– Да.

– Полиция тоже так думает?

– Полиция думает так, как ей приказывают.

– Ясно, – кивнул Чедвик. – Что сказал русский?

– Скоро мы об этом услышим.

– Хорошо. – Чедвик помолчал. – Но у нас остается еще пара концов, Гарольд.

– Дикон?

Последовал быстрый кивок.

– Он опять принялся за старое, это верно?

– По нашим сведениям, он не живет дома, гоняясь за спиртным, и его враги знают об этом. – Стейнер хитро усмехнулся, приглаживая рукой и без того гладкие волосы.

– Н-да... – протянул Чедвик, обдумывая ситуацию. – Пьяный на канате. Но сейчас он меня не слишком беспокоит. А вот Аллардайс...

– Он исчез, – сказал Стейнер. – Как в воду канул. – Он всегда умудрялся говорить невпопад.

Чедвик вскочил на ноги.