Слава

Сначала Гоуер подумал, что он направляется к себе домой, но, не доходя до своей улицы, человек повернул в сторону от центральных кварталов. Дома здесь были большие, но обветшавшие: фасады облупились, а с лестниц и фронтонов осыпалась штукатурка. Люди попадались все реже, и Гоуер старался не подходить слишком близко к преследуемому и вместе с тем не терял его из виду. Шестой подъезд, седьмой, восьмой – человек толкнул дверь со стальной ручкой и спустился куда-то вниз. Пока Гоуер достиг подъезда, дверь квартиры уже захлопнулась.

Он быстро прошел мимо и притаился на крыльце здания, отстоявшего через один дом. Оттуда ему были видны ведущие вниз ступени, часть крошечного дворика, а слегка наклонившись вперед, он видел закрытые ставнями окна. Гоуер поднял правое плечо и нащупал под хлопковой курткой свой пистолет – 9-миллиметровую «Беретту-92Ф». По его сведениям, вероятность того, что преследуемый вооружен, была ничтожно мала, но все же он решил, что надо будет переложить оружие в боковой карман и, нажимая на кнопку звонка, держать руку на спусковом крючке.

Мимо прошло двое прохожих, но никто из них не обратил на него внимания. Он подождал еще немного. Человек явно не собирался выходить. От жары, казалось, плавится асфальт. Вздулась и покрылась пузырями даже гудронированная ступенька, на которой стоял Гоуер, и ему пришлось убрать ногу, чтобы не прилипнуть.

Он спустился по лестнице к подвальной двери. Переложил пистолет в карман куртки. Позвонил в дверь и повернулся к ней спиной: только так можно заставить человека открыть широко дверь – и тогда можно ворваться внутрь, не дожидаясь того, чтобы настороженность превратилась в подозрение, а подозрение – в уверенность.

Однако ему не открывали. Гоуер обернулся на легкий шум. Занавеска была приподнята, и он увидел в окне лицо с широко раскрытыми настороженными глазами и поднятыми бровями. Губы беззвучно спрашивали: «Да?»

Это было женское лицо, бледное, обрамленное длинными черными волосами, с потрясающе яркой помадой на губах. Женщина еще раз повторила немой вопрос: «Да?»

* * *

Стайка нырков взвилась в небесную синь и устремилась оттуда к озеру. Радостные от переполняющей их энергии птички скользили вниз, создавая воздушные завихрения, а потом садились, поднимая маленькие волны позади, на тихую воду и сидели, инертные и безмятежные. Проехали несколько всадников, полускрытые зарослями папоротника. Выехав к озеру, они перешли на галоп, направляясь к лесу в полумиле отсюда. В засуху парк Ричмонд казался сухим и хрупким.

Вив смотрел на все это с подозрением и плохо скрываемой неприязнью.

– Зачем ты притащил меня сюда, парень?

– Это «зеленые легкие» Лондона, – ответил Дикон. – Генрих VIII любил здесь охотиться. Я думал, ты обрадуешься возможности посмотреть на первозданную жизнь: рыжие олени, белые лебеди, молодые семьи с филиппинскими нянюшками... Разве ты не любишь природу?

– В тебе полно дерьма, парень, ты знаешь об этом?

Дикон улыбнулся и встал. Они сидели на лавочке, на берегу озера.

– Давай пройдемся. – Он пошел вперед, почти сразу же свернув с широкой дороги на тропинку, петлявшую среди высоких папоротников. – Я встречался с человеком по имени Маркус Архангел.

– С кем?

– С Маркусом Архангелом. Знаешь его?

– Не-а.

– А он, похоже, неплохо знает тебя. – Вив ничего не сказал на это. Дикон слышал, как трутся папоротники о ноги Вива; дорожка была очень узкая, и им приходилось идти гуськом. – Он и Эмброза Джексона знает. – Дикон подождал, но снова не получил отклика. – Он потребовал у меня денег – как и ты. Разница в том, что ему нужно много денег. И, правду сказать. Вив, мне не верится, что он хочет получить только деньги. Я надеялся, что ты расскажешь мне об этом – о том, чего хочет Маркус Архангел. – Дикон ускорил шаг, оставив Вива далеко позади, и нарочно стал говорить тише.

– Я тебя не слышу! – закричал Вив.

На сей раз промолчал Дикон. Он прошел быстрым шагом еще пару сотен метров до небольшой поляны, окаймленной с одной стороны невысокими каштанами. Вив едва тащился за ним.

– Я спрашивал, везло ли тебе в последнее время на скачках. – Дикон сел на землю, прислонившись к стволу дерева.

Вив встал перед ним, загородив широкими плечами солнце. На его лице была написана неуверенность. К его джинсам прилипли семена папоротника: