Слава богу, не убили

— И самаритянин так и не щекотнулся?… Уау, оторвешь! — приглушенно запротестовал он на попытку Симки (Серафимы, а не сим-карты), младшей из Пенязей, отбуксировать его за палец из-за стола для продолжения беспредела. Пока папаша после утренней пробежки торчал в душе, они с Кириллом на два голоса распевали сочиненную Симкой песню про птичку-невеличку с припевом: «А мы ее йемали, йемали, йемали!» (никакой пошлятины — трехлетнее существо простодушно образовало несовершенный вид от глагола «поймать»).

— Ну, или наоборот, — пожал плечами Пенязь. — Или в следственном комитете его обмудили… Сим, не мешай, мы с дядей заняты! Марин!..

— То есть получается, там его дважды пойемали?.. — Кирилл покачал головой. — Во молодцы.

Чиф проводил глазами Марину, тянущую в дом упирающуюся дочку, посмотрел на Кирилла:

— Короче, ты понял, да? Наша — теперь твоя — задача: разобраться, во-первых, существует ли хачик Амаров в природе, во-вторых, правда ли он разводит лохов, в частности под видом генерала, — Пенязь пристукивал о гладкое дерево столешницы зажигалкой. — Если правда, если он не хочет заявы и дела по сто пятьдесят девятой — пусть возвращает три ляма. Ладно, предъяву делать, может, и не заставлю — но по-любому чтоб ты мне его разъяснил. И очень желательно, чтоб нашел. Да, знаю, работа не детская. Но и тебе, полагаю, хватит с сявками всякими мудохаться. Что, не согласен? Принесешь мне Амарова — может, возьму в штат.

— Ты что, — прищурился (как показалось Кириллу, весело) следователь Шалагин, оторвавшись от компьютерной клавиатуры, — хочешь, чтобы я поверил, что Пенязь послал тебя пробивать его в одиночку?

— Он сказал, что хочет, чтоб я учился работать сам. Без оглядки на дядю.

— Такое название «Центр правовой поддержки бизнеса» слышал?

— Вроде, детективное агентство…

— Вроде… В двух комнатах через коридор кто у вас сидел?

— Они и сидели. Но чем занимались, я толком не знал.

— Да ну?

— Ну, было такое правило негласное: к ребятам этим не соваться и в тему эту не лезть.

— А Пенязь? Знал?

— Думаю, да.

— Правильно думаешь, — следователь вольготно полусполз на скрпнувшем стуле. — Фактически он — совладелец «ЦППБ». Причем «ребята эти», в отличие от коллекторской твоей фирмочки, занимались реально серьезными вещами. Только лицензии агентству никто никогда не выдавал. Как, между прочим, большинству нынешних наших частных детективов, которые не хотят налоги платить, о деятельности своей документально отчитываться. Тем более что деятельность эта очень часто тянет на букет уголовных статей… А ваш «КомБез» — это вообще больше для ширмы…

— Ну так это к Пенязю вопросы… — пожал плечами Кирилл.

— Ты поучи меня, кому какие вопросы задавать!.. — сменил тон до сих пор довольно благодушный Шалагин. Глаза честного партийца подернулись ледком. — И не пытайся мне впарить, что, работая со своими должниками, вы не пользовались информацией от этих ваших соседей.

— Я — не пользовался. Я же в «КомБезе» даже в штате не состоял.

— И что, очко у тебя не сыграло в такие дела лезть?

— Да я думал, что грач, Амаров, вряд ли имеет к этому ГРУшнику отношение…

— И как ты его искал?

— Пошел к Валере — к мужику, который базами торгует… Позвонил журналисту знакомому.

— Какому?

— Лёне Гурвичу.

— Где он работает?

— В интернет-газете «Респект».

Цензуру в СССР отменили 1 августа 1990-го. Через неделю вышел первый номер журнала «Столица»: тираж триста тысяч, содержание антикоммунистическое. Директор партийной типографии «Московская правда», его печатавшей, послал по привычке номер на визу в Главлит, в горком — в полной растерянности получил обратно со злорадным «под вашу ответственность» и выпустил только под давлением прямых угроз главреда, моссоветовского депутата. Но уже второй номер «Московская правда» печатать решительно отказалась — после звонка из КГБ. Пришлось выпускать его аж в Чернигове — причем ответсек, привезший туда материалы, был зверски избит с подачи комитетчиков. Лишь к началу следующего года «Столица» нашла постоянную типографию в подмосковном Чехове. Правда, очень скоро на тамошний полиграфкомбинат зашли бандиты, а его директора изрешетили из автомата.

Сам журнал квартировал тогда на Петровке, воюя за площади со Свердловским райсоветом, который в конце концов сдал там комнату чернорубашечникам РНЕ, показав на шестой этаж, где сидела «Столица», и обещав: «Что возьмете — ваше». Баркашовцы регулярно вламывались в редакцию, швыряя в глаза журналистам молотый перец. Однажды заглянул Стив Форбс, американский конгрессмен, владелец одноименного журнала и будущий кандидат в президенты. Однажды — Леня Гурвич, второкурсник журфака МГУ, полный профессиональных амбиций и либеральных убеждений.