Слава Богу! Они все снова мертвы!

Мне совершенно отчетливо стало в эту минуту понятно, что вполне возможно он и сам не совсем ясно понимает ценность своей коллекции. Тогда какой смысл ему был идти на преступление, если он не понимает ценность тех сокровищ, за которыми охотиться? Да, ведь он и сказал о том, что коллекция не его, а дочери. В моих размышлениях получился замкнутый круг. Казалось, что всё сошлось. Преступника нет. Это всё только плод моего больного сознания, а есть лишь несчастный отец больной девушки, который мечтает спасти своё дитя от мрака безумия. Вроде всё получалось логичным. Но тут я чтобы не успокаиваться чересчур сильно, решил снова подвергнуть свои выводы сомнению. Поиск варианта, при котором отец дочери мог всё же оказаться страшным злодеем занял у меня некоторое время. Сначала мне ничего в голову путного не приходило. Но через пару минут некая идея стала формироваться у меня в мозгу. Я задал сам себе вопрос. А почему я решил, что целью возможного преступника были сами книги? Ведь это совсем не обязательно. Вполне могло так оказаться, что таинственный незнакомец ищет нечто, что может находиться в этих книгах или бумагах, а сами книги его не столь сильно интересуют. Ведь обе коллекции раритетов, про которые упоминалось в газетной заметке, принадлежали видным дипломатам. Можно было бы предположить, что у преступника была информация о том, что среди бумаг этих весьма информированных людей могли оказаться документы, которые было совершенно необходимо захватить любым способом, даже путем тяжкого преступления.

Потом, кто сказал, что таинственный незнакомец не может оказаться иностранным шпионом, перед которым поставили задачу любым способом добыть, какие-то архиважные документы, хранившиеся у старых дипломатов? Ведь может быть и такое! И такую версию нельзя было полностью отбрасывать. Но тут я сам себе сказал. Стоп. А дочь? А её лечение? С этим-то обстоятельством, что делать прикажете? Не вяжется оно с предположением, что незнакомец шпион и преступник. Версия об иностранном шпионе стала быстро рассыпаться в прах. Мне даже стало как-то обидно за это. Но тут я, немного задумавшись, предположил следующую версию, которая могла поддержать данную идею. Можно было бы предположить, что девушка на самом деле не дочь таинственного незнакомца. О том, что она приходится ему дочерью, я знаю только с его собственных слов.

Потом если вспомнить материал, напечатанный в прочитанной мною газете, то выходило, что семья дипломата Николаева погибла практически вся, во всяком случае, так сообщала газета. Но может быть, во время пожара погибли не все члены семьи, могло ведь, случится и так, что удалось спастись внучке или правнучке хозяина дома, которая в результате трагедии потеряла разум. Тогда она могла бы быть именно той самой девушкой, которую меня попросили сопроводить на лечение. И здесь может быть два совершенно разных варианта. Страшный и ужасный состоит в том, что больную молодую женщину пытается теперь вылечить преступник, для того чтобы узнать от неё в тот момент, когда к ней вернется способность воспринимать реальность адекватно и вернется память, о каких-то важнейших тайнах. Либо в действительности выжила не только больная девушка во время пожара, но еще и её отец, и теперь он прикладывает все силы для того чтобы спасти свою дочь.

Или он мог отсутствовать при торжествах, завершившихся столь трагически. И такая версия была вполне допустима. В конце концов, я совершенно запутался в возникающих новых версиях. Оказалось, что строить их можно было в моей ситуации сколько угодно, и какие угодно. Прочитанная мною заметка действительно позволила мне создать в своей голове великое множество самых различных версий событий. Одна страшнее и таинственней другой. Но в тоже время была еще, понятное дело, возможность, и она заключалась в том, что случаи, описанные в газете, вообще не имели никакого отношения к истории известных мне людей, отца и его больной дочери. Этот вариант тоже имел право на существование.

Постепенно я полностью успокоился. Ситуация перестала мне казаться смертельно опасной, в любом случае я был пока нужен для людей в этом деле. Да и после сильного возбуждения пережитого мною на меня напала сонливость и я, улегшись на диване, накрылся одеялом и через некоторое время спокойно уснул.

Глава 8