Слава КВКИУ!

Кажется, все, кроме меня, были не только готовы к старту, но и радовались ему! Все рвались в бой! Все, кроме меня! Я знал, что этот бой станет для меня последним.

Даже не пытаясь совладать со сбруей, понимая, что всё равно погибну, я воткнул в неё сапоги, как в домашние тапочки. Пальцы ног давно скукожились. В тот миг я согласился бы нырнуть в котёл с кипящей смолой, лишь бы согреться! Я представлял собой некий балласт с лыжным номером, чуть живой, но уже бесполезный!

Старший лейтенант Володин, оценив общую готовность, перестроил всех в одну шеренгу и весёлым тоном, выдыхая клубы пара, напутствовал:

– Не забудьте отметиться на развороте! И расправьте свои номера! Лучше расправьте, чтобы их легко прочитали и записали! И кровь из носу, но первые разряды мне привозите! Готовы? Тогда – на старт! Подъезжайте!

Все приблизились к черте, обозначенной по краям флажками, потолкались, чтобы втиснуться в первый ряд, и замерли в ожидании команды. Я как-то пристроился за всеми, чтобы никому не мешать. Мои глаза мало что видели, выдавая радужные круги, слипшиеся с ресницами.

Почти сразу прозвучал протяжный вопль: «Внима-а-ание! Ма-а-арш!»

В тот же момент я через вибрации грунта ощутил остервенелый деревянный топот и отчаянное стремление взбудораженной человеческой массы вырваться вперед! Пинаясь палками и локтями, все бросились с накатанной площадки к единственной колее, по которой и следовало далее бежать. Я им не мешал, оставаясь сзади.

С первых шагов обозначились «лоси». Теперь я различал, как они, наклоняясь почти до земли, энергично выпрямлялись в пояснице, отталкиваясь обеими палками, и оттого мощно разгонялись, оставляя остальных всё дальше за своей спиной. Отставшие часто сучили ногами, пыхтели, как могли, и тоже старались ускоряться.

Я всё ещё не понимал, что делать, дабы не отстать от взвода, потому всем телом дернулся за ним. Жаль только, мои лыжи не поняли этого манёвра, переплелись, и я оказался в снегу. Надо мной кто-то обидно ругнулся, неаккуратно перескочив через меня, и помчался дальше.

Уткнувшись в плотный снег, я поцарапал нос и утратил пространственную ориентацию. Потом долго соображал, как же подняться, если длинные лыжи на ногах торчали в разные стороны, словно противотанковые ежи!

Боже мой, даже палками себе не помочь! Если бы на них опереться, если бы уже стоял, но лёжа, они сами становились обузой. К тому же одна палка своим кольцом намертво захватила лыжу.

Я догадался, что погиб! Меня раздавила безысходность! Наконец, можно было не вставать… Погибшим это делать ни к чему!

Всё же я затрепыхался, чтобы прочувствовать своё новое состояние! И даже приподнялся, и даже разглядел, как у меня перед носом, устремляясь вдаль, поочерёдно заелозили две чужие лыжи. На одной белой краской коряво было нанесено: «Не уверен…». А на другой: «Не обгоняй!»

Я и не собирался! Потому опять свалился на бок! И, отдохнув, долго боролся с непослушными лыжами, будто перевернутый на спину жук! И лёжа мечтал отъехать или отползти от старта так далеко, чтобы стать незаметным, чтобы больше не позориться!

Но нет худа без добра! Оказалось, что я слегка согрелся. С чего бы это? Только руки по-прежнему оставались чужими.

Бесполезные палки волочились по лыжне за счёт ремешков, зато освободившиеся ладони я засунул в карманы брюк. В них оказалось слегка теплее. Но такое решение таило угрозы. Палки поочерёдно переплетались с лыжами, и я нырял носом в снег. Потом… В общем, зачем подробно воспроизводить все мои муки? Итак, всем понятно!

Но кое-в-чём я всё же разобрался, поскольку худо-бедно, но удалился от старта, пожалуй, на полкилометра! Прогресс налицо! Кто-то впереди продолжал маячить белым номером, но догнать его мне не светило. По крайней мере, не сегодня. А разворота, где смогли бы срисовать мой номер, мне вообще не видать. Разве, через месяц, если в пути не замерзну. Внутренне я приготовился к тому, что за сход с дистанции Володин меня покарает, но что я мог поделать? Такова, видно, моя судьба! Без вариантов!

Наконец, незначительный пригорок визуально закрыл меня от старта, и я расслабился, едва не оставшись из-за перенапряжения без спины, перестал шагать. И принял решение. Раз уж мне не суждено дотянуть до разворота, то подожду-ка я своих ребят здесь. А там будет видно, как жить дальше! Не расстреляют же меня, в самом деле!

Я успокоился и огляделся. На бугре продолжала вертеться параболическая антенна с надписью «Тесла». Её будку разукрасили бело-красными полосами. Чтобы наши лыжники случайно не наскочили? В будке, конечно, тепло, но там другая напасть – коварное излучение. Приходилось держаться подальше.

Чуть впереди безмятежно отдыхали трое однокурсников из взвода, стартовавшего до меня. Они призывно мотали в небе лыжными палками, приглашая к себе, но наши настроения вряд ли были совместимы – я ощущал себя битым французом, а они – беззаботными курортниками.