Слава, любовь и скандалы

— Кто-то звонит у ворот, — торопливо сказала Фов. — Я должна с вами попрощаться. Позвоню через пару дней. Люблю вас обоих.

С легким сердцем она побежала к дверям и обнаружила на пороге Эрика Авигдора.

— Главный строитель пожаловал. Входи.

— Я вчера приехал домой слишком поздно, вот решил навестить тебя. Когда тебя не оказалось в гостинице, я подумал, что ты, должно быть, поехала сюда, и не ошибся. Ничего, что я вот так свалился тебе на голову?

— Я рада любому из сыновей моих дорогих друзей Авигдоров.

— Звучит ужасно…

— Как это звучит? — Фов резко обернулась к нему, заставив пламя волос резко взметнуться вверх и представая перед Эриком во всей своей дразнящей и завораживающей красоте, о чем она отлично знала.

— Я не могу точно определить твое настроение, — осторожно ответил Эрик.

— Принимаю это за комплимент. Как строительство?

— Работа идет отлично. Основная часть зданий уже готова. Послушай, Фов, я хотел извиниться за то, что мы так мало виделись в последние дни. Но ты и сама была ужасно занята. А теперь папа сказал мне, что на следующей неделе ты уезжаешь в Нью-Йорк.

— Долг зовет, — Фов искоса взглянула на него своими дымчато-серыми, волшебными глазами. Вот так смотрела и ее мать на тех мужчин, которые не могли не потерять из-за нее голову, подумала она. Фов чувствовала себя настоящей Люнель, но кто мог бы винить ее за это?

— Ну что ж… — без всякого выражения произнес Эрик.

— Как насчет второго завтрака в моей компании? — Фов решила быть гостеприимной.

— Не хочу обременять тебя. Послушай, мы можем поехать в тот маленький отель в Боннье, помнишь? Там хорошо готовят.

— Я слишком проголодалась, чтобы ждать, и потом, у меня на кухне полно еды. Осталось от вчерашнего застолья… После завтрака я съела только яблоко, и это было уже очень давно.

Фов провела Эрика на кухню, где на столе стояло все то, что она успела достать из холодильника. На сыре появилась слеза, паштет и цыплята оттаяли, так что пока Эрик потягивал белое вино, Фов накрыла на стол и порезала помидоры для салата.

— Я никогда еще не видел тебя такой домашней, — хмуро заметил Эрик.

— Это что! Я замечательная кулинарка. Мое фирменное блюдо — это цыплята по-венгерски с большим количеством сметаны.

— Цыплята по-венгерски со сметаной? — удивился Эрик. — Я думал, они со сладким перцем.

— Перец там тоже есть, — ответила Фов, давно решившая для себя эту проблему. Вряд ли ее новация была такой уж святотатственной.

— Почему-то я никогда не думал о тебе как о поваре.

— А разве ты вообще обо мне думал? — пробормотала Фов, заправляя салат оливковым маслом.

— Это нечестно! — воскликнул Эрик, едва не расплескав вино.

— Согласна. Прошу прощения. Иди к столу, все готово.

Оба очень проголодались и ели молча. Фов наклонила голову и старалась не смотреть на руки Эрика, на его шею, лицо. Особенно на лицо. От усилий ее тонкие брови сошлись в одну оранжевую линию.

— Знаешь, — наконец заговорила она торжественно и миролюбиво, — я никогда не считала тебя человеком, легко нарушающим данное обещание. Ты казался мне таким искренним.

— О чем, черт побери, ты говоришь?

— Ты предлагал свозить меня в Люнель, помнишь? Я всегда надеялась, что там найду ключ к пониманию истории моей семьи, в каком-то смысле обрету саму себя. Сколько лет назад ты пообещал мне это? Ты так и не выполнил свое обещание, и я не вижу, что ты собираешься это сделать. — Фов говорила спокойно, намеренно не допуская ни одной укоризненной нотки.

— Проклятье, Фов, это уже слишком! Ты уезжаешь, не говоря ни слова, исчезаешь на долгие годы, потом мы встречаемся в Риме по чистой случайности и проводим вместе всего два дня, затем ты снова исчезаешь и сваливаешься как снег на голову полгода спустя. Ты приезжаешь не из-за меня и не ко мне, а потому что у тебя свои дела. Ты проводишь все время в окружении адвокатов, дилеров, новых друзей, репортеров, фотографов. Теперь ты готова уехать опять, и у тебя хватает наглости обвинять меня в том, что я не выполняю обещания! Это неслыханно!

— Но ты не отрицаешь, что обещал мне это? — На ее губах заиграла легкая улыбка, словно Фов не слышала его гневной тирады.

— Разумеется. У меня в машине до сих пор лежит карта, так что я могу выполнить обещание. Господи, какая же ты! Люнель расположен к югу от Нима и к северу от Монпелье. Если мы отправимся немедленно, то через час окажемся там, если срежем путь через Тараскон и Сен-Реми. Это уже не Прованс, а Лангедок, если быть объективным.

— Ты был там без меня! — обиженно воскликнула Фов.

— Конечно, нет. Я бы никогда так не поступил.

— Тогда откуда ты все так хорошо знаешь? Эрик, где моя груша?

— Груша? Я только что ее съел. Прости, я не спросил, не хочешь ли ты половину. Да что с тобой, Фов?

— Ты… съел… мой первый… предмет! — простонала Фов, с трудом выговаривая слова от смеха.

— Предмет? Это была просто груша… Клянусь тебе, Фов, я даже близко не подъезжал к Люнелю, но я хотел точно знать, где он находится.

— Зачем? — поинтересовалась она.

— На всякий случай, — ответил Эрик. — Вдруг ты вернешься и вспомнишь о том, что хотела туда поехать.