Слава. Наследник

Ни один бластер, особенно мегабластер, не стреляет лучом. Они выпускают импульсы, короткие, в доли секунды. Между импульсами проходит несколько секунд – три, десять и больше. Самые мощные бластеры дают задержку до двадцати секунд. Это нужно, чтобы отражающая поверхность бластера охладилась. В противном случае – разрушение орудия.

У каждого бластера имеется мощнейшая система охлаждения, рассчитанная на максимальный темп стрельбы. Но она занимает настолько много места, настолько дорога, что каждый корабль балансирует между желанием создать максимально боеспособный бластер и – удешевить и облегчить свой звездолет. И на этом балансе выработалась известное всем равновесие в несколько секунд. Значит, есть какой-то промежуток для маневра. Ведь выпускать импульсы они будут одновременно в одну точку. Вряд ли командующий армадой рискнет упустить хоть один импульс, не выпустив его во врага. Это логично, а значит, правильно. Да, остаются какие-то сторонние корабли, которые могут пальнуть по Сарангу, но их мощности не хватит, чтобы пробить защитное поле, – это Слава знал прекрасно. Все параметры поля были у него как на ладони.

Далее: двигатели Саранга позволяют «рвануть» планетоид с места со скоростью хорошей гоночной машины. При этом те, кто находится на его поверхности, не испытывают вообще никаких перегрузок – поле тяготения станции поддерживается своими генераторами. Если бы они были отключены, то сила тяжести тут составляла бы максимум процентов пятнадцать – двадцать от земных, настолько планетоид меньше Земли, и настолько его кора изъедена тоннелями, полостями, проделанными во время строительства станции-демиурга.

Так что, прикинув все возможные последствия боестолкновения, Слава пришел к выводу, что шансы у него есть, и не просто есть – они очень велики. Именно у него – ни у кого другого. Никто не обладает способностью Славы видеть будущее за несколько секунд, и даже минут до того, как оно произойдет. Он, обладающий способностями псионика, многократно усиленными после мутации в лабораториях работорговцев, один из всех живущих людей мог использовать мощь станции по полной. И Слава собирался это сделать.

Да, он выслал с планетоида тех, кто пока не нужен. Но это уже привычка перестраховаться: на его взгляд, вероятность провала составляла максимум один процент. Но все-таки возможность такая была. Стоит «заглючить» его способностям, и станция окажется хорошей мишенью, расстрелять которую будет плевым делом.

Все свои чувства, все свое умение Слава вывел на полную мощность. Ему казалось, что пространство позванивает, пропуская планетоид через себя. На самом деле, конечно, это у него в ушах звенела кровь, прилившая к голове из-за умственного напряжения. Никогда еще он не использовал свой мозг на таком высоком уровне. Сейчас будто бы не планетоид сокращал расстояние между собой и врагами, а он сам, Слава, летел в безвоздушном пространстве, раскинув щупальца гравилучей.

Первый залп был сделан, когда до цели оставалось около пяти тысяч километров. Похоже, что армада перед этим долго тренировалась, чтобы объединить усилия, а возможно, Слава был не первым, кого потребовалось утихомирить усиленным лучом.

Генераторы станции загудели, поверхность задрожала от наращиваемой мощности, и люди на планетоиде, ошеломленные происходящим, падали на колени и молились Хозяину, чтобы он не попустил их гибели. Они были страшно напуганы последними событиями в их мирке и не знали, чего ожидать от череды таких таинственных явлений.

Слава видел все глазами планетарных существ так же ясно, как если бы он сам был в этих городах и селениях.

Но и так же ясно он видел ослепляющий сгусток энергии, собранный из сотен импульсов вражеских кораблей, который ударил в защитное поле станции и скрыл ее в ярком пламени и сгустках молний.

Когда пламя развеялось, стало видно: система защиты все-таки пробита, она не успела поглотить энергию и сбросить излишки, и часть ее попала туда, где стоял Шаргион.

Корабль сумел отринуть добравшуюся до него реку пламени в сторону, потеряв лишь часть обшивки, но вокруг него творился кромешный ад: плавились, как свечки, в огне плазменного резака древние корабли, растекалась красной, булькающей лужей поверхность планетоида.

Атмосфера станции в этом месте раскалилась до температуры печи, и все животные, птицы, люди сгорели заживо.

Слава тяжело вздохнул: картина того, что должно произойти через четыре минуты, потрясала. Но ошибиться было нельзя. Если бы он двинул станцию в сторону раньше, чем надо, стрелявшие могли скорректировать свой огонь, и тогда результат был бы таким же, как если бы он не знал о грядущем. А через какое время? Это вопрос вопросов. Слава прикинул – следовало ориентироваться по самым мощным бластерам линкоров и взять за основу то, что все другие бластеры врага привязаны по залпам к ним. То есть основной, флагман, стреляет – остальные следуют за ним.