Слава России

Тогда, на Псковщине, и не снился девочке Царьград, хотя и манили странствия и неведомые долы, манила эта чудная река, и хотелось узнать, где конец ей, и что на том конце? Поглядишь вперед – кажется, что река кончается там, где начинается небо, откуда в ранний час выныривает солнце. Но плывешь, плывешь – а конец все отдаляется! Нет конца! Или все-таки есть? И чудилось, что должен на том конце быть удивительный, невиданный край! Может быть, тот самый Пресветлый Ирий, где, как сказывают волхвы, живут боги? Доплыть бы! И хоть одним глазком взглянуть!

Неутомимы руки обряженной мальчиком путешественницы, быстро скользит по серебристой глади ее ладья…

– Эй, рыбарь! – слышится вдруг с берега молодой сочный голос.

Богато одетый юноша в алом, шитом золотом плаще, машет рукой, призывая к себе.

Прекраса причалила.

– Почто звал? – спросила, легким, но почтительным кивком приветствуя знатного юношу.

– Перевези-ка меня на тот берег. Я охотился здесь и, кажется, немного заплутал, своей лодки не сыщу теперь.

Не дожидаясь ответа, он бросил в ладью двух зайцев, а затем запрыгнул сам и расположился на носу, с любопытством рассматривая Прекрасу. Девочка налегла на весло и отчалила от берега.

– Как звать-то тебя? – осведомился юноша.

Был он лицом бел да румян, и мягкая, светлая борода лишь едва успела обрамить его свежее лицо.

– Олегом, – отозвалась Прекраса, назвав имя брата.

– Как дядьку моего, – улыбнулся охотник.

– А ты кем будешь? Не видал я тебе прежде в наших краях.

– Я-то? Князя Рюрика сын, Игорь, князь киевский. Слыхал, может?

– Как не слыхать!

О варяжском князе, которого позвали владычествовать над собой жившие в Новгороде и окрест племена, слыхал всякий. Рюрик пришел княжить с двумя братьями, Синеусом и Трувором, но те вскоре умерли, и он остался один. Рюрик умер несколько лет назад, завещав править за малолетством сына его дядьке, князю Олегу, прозванному Вещим. Последней был славен не менее почившего родича. Хитростью начал он собирать русские земли и перво-наперво перенес стольный град в Киев, убив при том бывших рюриковых отроков, Аскольда и Дира, что самовольно утвердились там на княжении.

– Киеву должно быть матерью городов русских! – это еще услышит Прекраса из уст княжеского дяди…

– Что же ты, князь, один промышляешь в наших лесах? Али не только ладью, но и дружину потерял?

– На что здесь дружина? Видишь, небось, сколь ничтожен улов? – с досадой кивнул князь на зайцев. – Чем же мне делиться с дружиной?

В этот миг ладью качнуло, и с головы Прекрасы свалилась шапка, скрывавшая ее чудные, золотистые, как спелая пшеница, волосы, тотчас разметавшиеся по плечам. Игорь от неожиданности вскочил на ноги:

– Вот так Олег! – воскликнул он, с восторгом глядя на девочку, и тотчас протянул руку, привлек ее к себе, пытаясь обнять. – Экою ты красотою лепа! Еще ни разу не видал таких! – князь попытался поцеловать Прекрасу, но та увернулась и, с неожиданной силой оттолкнув его, прыгнула в воду.

– Стой-стой! – вскрикнул Игорь испуганно. – Утонешь!

– Лучше утонуть, чем терпеть унижение! Или думаешь, что, если ты князь, так и вольно тебе бесчинствовать и меня по незнатному моему роду оскорблять?

– Полно, полно тебе! – князь протянул девочке руку. – Прости! Не хотел я зла тебе и не сделаю! Слово мое княжеское в том даю тебе!

Княжескому слову Прекраса поверила и проворно вскарабкалась обратно в лодку. Князь взял было весло:

– Давай уж я сам…

Но девочка вырвала его у него и снова стала грести к берегу.

– Экая ты! – рассмеялся Игорь, вновь садясь на свое место. – ЧуднАя! Много девиц видел, а таких как ты не встречал!

Ладья пристала к берегу.

– А таких и нет больше, князь! Одна я такая! – звонко засмеялась девочка, спрыгнув на берег.

– Должно, так и есть, – согласился Игорь, сходя следом. Он поклонился ей напоследок:

– Не гневись на меня боле! И скажи, как на самом деле звать тебя?

– Прекрасою, – отозвалась девочка. – Ты, князь улов позабыл.

– Оставь себе. Пусть будет моим тебе подарком и наградой за переправу.

А год спустя постучались в дом Прекрасы гонцы варяжские и потребовали ее пред ясные очи князя Олега. Пред ним предстала она уже в женском обличии, хотя и держась с обычной своей независимостью и невозмутимостью.

Старый князь, поседевший в сражениях, смерил ее пристальным взором, кивнул с удовлетворением:

– Да, красна ты, девица Прекраса, краснее, чем говорил о тебе Игорь. Значит, так тому и быть. Станешь ты ему доброй женой.

Велика была честь, оказанная скромной девушке из псковского погоста сильным киевским князем. Но не в чести было дело. В этот год нередко вспоминала Прекраса молодого князя и в глубине девичьего сердца сожалела, что, как казалось ей, боле не увидит его. К тому родители уже намечали ей в женихи богатого соседа, вовсе не любезного Прекрасе…

– Ну, а зваться ты теперь станешь так, как сама себя нарекла. Ольгою, – закончил свою краткую речь князь Олег. – Тезкою будешь мне!

***